Переживая прошлое
Шрифт:
Она долго не хотела соглашаться, но мне удалось ее уговорить. Стараясь сделать наш последний вечер красивым, мы зажгли свечи, укрылись теплым пледом, налили себе кофе с молоком и запели нашу песню: « Что происходит, друг? Ты спрятался от мира и не звонишь. И кто же теперь нас так рассмешит, как ты…»
Ближе к ночи я отправился домой. По пути мне встретилась пьяная компания.
– Эй, ты кто такой? – крикнул один из них.
Реагировать я не стал. Знать их знал, но они меня не знали.
– Ты глухой или борзый? Слышь!
– Да пошел ты к черту! – неожиданно для самого себя крикнул я.
Меня тут же догнали. Самый оскорбленный ударил меня по щеке, другой ударил по животу. Я даже ничего не успел сделать.
–
– Ты нормально? – спросил Виталя, отряхивая меня.
– Да-да, нормально, – ответил я, хотя на деле сильно болел живот.
– Завтра утром не забудь прийти, – похлопав меня по плечу, сказал он, а затем удалился.
Остальную часть пути я прошел без происшествий. Дома ничего не ел, а только попил чаю и всю ночь наворачивал круги по гостиной. Было тяжело осознавать, что еще немного – и она уедет, оставив меня одного. От боли мне сдавливало грудь и возник ком в горле. Поспать удалось всего два часа. За это время мне приснился сон. Во сне Таня вела меня за собой, держа за руку, а затем мы зашли в толпу людей и наши пальцы соскальзывали один за другим, пока мы не потеряли друг с другом физический контакт. Я проснулся весь холодный и начал снова наворачивать круги, а потом отправился попрощаться с Таней.
Дорогу я решил выбрать другую. Держа в руке подарок, я шел довольно быстро, но когда выворачивал из-за крутого угла, наткнулся на все ту же пьяную компанию. Шансов убежать не было, а отпор я просто физически не мог дать ни одному из них.
– Опа! А вот и наш красавец! – схватив меня за футболку, произнес один из них.
– Парни, мне надо…, – начал я, но был тут же перебит ударом в живот.
– А что это у тебя за коробочка? Дай-ка сюда!
– У меня девушка сегодня уезжает!
– А у меня она каждый день уезжает, и ничего, живой же! – издевался он. Я хотел вырваться и выхватить коробочку, но был встречен чередой ударов, свалился на землю и согнулся от боли.
– Она через полчаса уедет! Парни, я же никуда не денусь, сам приду после прощания!
– Нам было больно вчера, а тебе будет сегодня. Ничего, научишься старших уважать.
– Да ладно, парни, давайте отпустим, пусть попрощается, никуда ведь не денется, – сказал Женя, но его никто не поддержал. После они на этой почве поругались, и он ушел домой. Оставшиеся двое меня продержали два часа, забрали дорогой кулон, а напоследок одарили пинком. До Таниного дома я добежал быстро, но было уже поздно. На глаза накатили слезы, и даже не из-за того, что она уехала, а из-за того, что я не попрощался. Все это время у меня горели уши и лицо – она явно меня вспоминала, а я не мог к ней прийти из-за каких-то козлов! Знания психологии не помогли мне в банальной стычке с парой дегенератов. Я обозлился на свои знания и проклял все, что мог. Все, кроме Тани.
По дороге я мысленно запел песню: « Мне без тебя здесь мир не победить. А помнишь, как вчера, мы выбегали под сумасшедший дождь? И весь твой смех был, будто последний день… Что происходит, друг, как будто ты не видишь больше в небе звезд. И я совру, я вру тебе, что их там просто нет…»
На календаре был конец октября. Две недели я не ходил в школу. Вроде бы и был психотерапевтом, но меня это ни капли не спасало. Когда психотерапевт или психолог находится в эмоциональной яме, тут все гораздо сложнее, потому что они всё понимают, всё знают, но сами же себя топят и не позволяют себе вылезти, потому что знают противопоставление к каждому методу. Конечно, психотерапевта было бы сложно достать, да и дорого, он еще толком и не помог бы, поэтому лучший доктор для меня был бумажный. В прошлом, когда мне было двадцать лет, мне помогла книга С.Н. Лазарева. Тогда она перевернула жизнь с ног на голову и страдание от неразделенной любви прекратилось. Причем довольно быстро. Я хотел повторить фокус: съездил в город и купил его более раннюю книгу, потому что та, что была мне нужна, еще не была написана. Я прочел ее, и лучшее что я смог к себе применить, это то, что это испытание нашей любви. А еще, это могла быть расплата за Вову. В голове промелькнул момент, когда я упал на банку. С другой стороны, она не разбилась и даже не повредилась и, более того, у меня все получилось. Совесть тогда не мучила, справился я со всем легко, и Тане помог, и ее сестре, а значит, дело было не в этом. Если же это испытание любви, то почему я не смог подарить кулон? Он мог привести к смерти Тани? Ее бы начали грабить, она бы в него вцепилась, и ее бы убили? Может, еще что-то? Я так просидел минут двадцать, перечисляя разные причины, пока не понял, что это не имеет никакого смысла. Факт в том, что мы не попрощались, и я не передал кулон. Не больше. Затем я перестал себя мучить, потому что настоял на мысли, что она мне напишет письмо, и я ей все объясню. Было сложно еще из-за того, что, кроме нее, я ни с кем толком не общался, были лишь приятельские отношения. Нельзя было все держать в себе, потому что стресс накопился бы, и я бы сорвался. А значит, нужно было найти того, кто знал бы то же, что и Таня. Я поставил себе цель найти друга.
В школу я пришел в начале ноября, предварительно солгав врачу, что до этого не мог прийти. Врач был в запое, и ему было плевать, что и как. Он просто расписался, поспрашивал, я, разумеется, поднял давление, пожаловался на астению и так далее. Все прошло успешно. Еще бы врач по профессии неудачно соврал…
Учителя особо не спрашивали, почему меня не было. Лишь классный руководитель кратко поинтересовался:
– Таня уехала? – спросил он.
– Да, – с трудом выговорил я.
– Как себя чувствуешь?
– Неважно...
– Ну, ничего, время лечит, как говорится. Если нужна будет помощь или совет – не стесняйся.
В маленьких школах все на виду и поэтому все друг о друге знают. Наш классный руководитель сам по себе был заботливым и поэтому его реакция меня не удивила. В классе меня восприняли с сочувствием, особенно женская половина. Я сидел один, поглядывал иногда в сторону пустого стула и тут же злился. Ненависть охватывала из-за того, что та компания не дала мне попрощаться с Таней. Мстить, конечно, было не лучшим делом, но чем-то я должен был себя занять, куда-то выплеснуть энергию. Совесть меня не мучила бы, потому что мне были плохо понятны чужие чувства, я знал их больше на уровне своих посредством ассоциаций. Не зря же иногда пациенты кидались на меня во время переноса в психоанализе. Это нормально, когда больные люди лечат других больных, стараясь сделать их здоровыми.
Первое время было очень сложно жить в одиночестве. Я привык к Тане, а в прошлой жизни – к детям. Меня раздирала тоска. В один из вечеров я задумался: а не потому ли я живу эту жизнь заново, что в прошлой отказался от любви? Вспомнились слова С.Н. Лазарева о любви, что ее нельзя убивать в себе, нельзя жить ради денег. А что в итоге? В моей голове родилось сомнение: а не уехать ли вслед за Таней? Но аргументов было недостаточно. Люди по природе своей неуверенные существа, им нужен тысяча и один повод, чтобы решиться на что-то.
Спустя некоторое время я встретил Женю. Он был один и сам подошел ко мне.
– Здорово! Ты не обессудь, что так вышло. Видит Бог, я не хотел, чтобы так получилось, – протягивая руку, произнес он. Я пожал руку в ответ, кивнул, что все в порядке, и он продолжил:
– К сожалению, твой подарок я не смог забрать, но вот записку уберег. Уже, наверное, месяц с собой ношу, – протягивая ее мне, продолжал он. – Ты, если что, обращайся, я тебе помогу, – с этими словами он развернулся и ушел, не дожидаясь моего ответа. Видимо, понимал, что ожидать нечего, а может, просто нервничал и не решился что-то услышать в ответ, чувствуя свою вину.