Периферия
Шрифт:
— Мы не сможем её использовать, — ответил я. — И что ты хочешь сделать?
Несколько секунд Эльвира молча разглядывала артефакт.
— Я хочу стать человеком… — услышал я её шёпот.
Я не успел её остановить.
Пальцы Эльвиры коснулись "пятки".
Фигура девушки раздвоилась. Одна Элла медленно оседала на землю, но вторая, серая и размытая, шагнула вперёд и вбок. Она успела сделать три шага, обходя артефакт по быстро скручивающейся спирали, прежде чем из "пятки" навстречу вырвался такой же мутный серый сгусток —
Вторая Эльвира неподвижно лежала на земле.
— Дура.
Волков стоял в метре от меня. Он был бодр и свеж, точно не его полминуты назад оглушило прохождение. Перехватив мой взгляд, он равнодушно повторил:
— Дура. Нашла, чего пожелать. Нашла, чем воспользоваться. Вот и получила. Давно мёртвая. Теперь умерла совсем. Как человек.
— Кто ты? — спросил я. Здесь, в центре пространства, изломанного и скрученного потоками Силы, я не мог взглянуть сквозь Сумрак. Но мне и не нужно было видеть чужую ауру.
— Я? Он? — поинтересовался тот, кто был Кешей Волковым. — Он — не знаю. Не интересно. Я…
Он замялся.
— Имя… Было давно. Сейчас не нужно. Я — просто есть. Снова живу. Тебе этого хватит.
Я чувствовал лишь безмерную усталость. Больше не было сил ни для горя, ни для страха, ни даже для любопытства. Быстрей бы всё это кончилось.
— И это всё затеял ты… Зачем?
Глаза моего собеседника блеснули.
— Я ушёл вглубь, когда на севере ещё лежал ледник! Был враг — такой же, как ты. Светлый. Мы дрались, он проиграл. И я — тоже. Он утащил меня с собой! Я ждал, долго. Копил силы. Искал путь. Знал — найдут кости. Ловушка. Умный — не тронет. Сильный — не поддастся. Слабый — бесполезен. Попался он, — Древний маг ткнул себя пальцем в грудь. Точнее, ткнуло его новое вместилище, тело Кеши Волкова.
За тысячи лет, проведённые в Сумраке, Тёмный явно отвык говорить вслух. Но сейчас он нуждался в слушателе — и зрителе, способном оценить зрелище.
— Все хотят силу, — продолжал маг. — Все хотят власть. Он тоже хотел. Взял. Получил, что хотел. Но не так, как хотел! Его нет. Есть я.
— И что же ты будешь делать дальше?
Маг пожал плечами.
— Я буду сильнее всех. Сейчас ослаб. Нужна сила, много. Много Тьмы. Вас здесь много, людей — ещё больше. Убью вас, убью людей. Заберу силу. Вы мне должны. Долг — отдадите.
В кончиках пальцев закололо — безумный древний Иной действительно готовился сосать Силу. Может быть, он и ослаб, но и теперешней его мощи хватило бы на то, чтобы расправиться со всеми собравшимися Иными.
А затем он разрушит город. Триста тысяч жителей. Горя и ужаса ему хватит надолго.
И вряд ли кто-то сможет его остановить. Даже если объединятся Дозоры, подключится Инквизиция, присоединятся к нам штатские Иные — всё равно он сильнее. И никто не успеет придти на помощь.
У нас остался только один козырь. Слово Алхазура.
Я глубоко вдохнул безвкусно-прохладный, точно в Сумраке, воздух "воронки". Длинное старое заклинание, хорошо бы произнести его на одном дыхании. Смогу ли я сделать ещё один вдох?
Колени отчаянно дрожали.
— Остановись, кто бы ты ни был! Твоё время прошло! Заклинаю тебя Светом — возвращайся в Сумрак! Заклинаю тебя Тьмой — оставайся там навеки! Ункмадаль, аарсушэд…
Ещё недавно мне казалось, что разорванная печень — это и есть та самая страшная боль, свыше которой мне не дано испытать. Я ошибался. Когда две великие Силы сшиблись внутри меня, сплетаясь в тугой вихрь, мне показалось, что рвётся пополам каждая клетка тела.
В правой руке возник ослепительно сияющий шарик. В левой — клубок иссиня-чёрного мрака.
— Свободой Тьмы… Законами Света… — продолжал я чувствуя, как Сумрак содрогается в такт моему голосу. Лёгкие жгло и резало, точно воздух в них превратился в раскалённое стекло. — Нааркмэден… Вэйлюртидэт…
Эти слова не имели смысла ни на одном из человеческих языков — ни живых, ни мёртвых. Никогда раньше я не слышал их и никогда больше не смогу повторить. Но сейчас они сами собой срывались с моего языка, и мой враг зашатался, точно каждое из них было пудовой гирей на его плечах.
Пространство скручивалось, точно знак "Инь-Ян". Серая полутьма "воронки" вокруг нас расползался, точно ветхая ткань, и сквозь одни прорехи я видел ослепительное сияние, сквозь другие — непроглядный мрак.
— Мажелэй… Эшнаэм…
Он пытался защищаться. Я видел, как пальцы воскресшего мага сплетаются в незнакомые пассы, как губы шепчут давно забытые нами заклинания. Но я видел и то, как растёт вокруг него пустота — "мёртвая зона", подобная той, где погибали мои друзья. Нас окружали потоки, волны, водопады Силы — но он стоял в пустоте.
Искажалась перспектива, зрение отказывалось воспринимать мир в том виде, который сейчас представал передо мной. Рваная в клочья "воронка" наращивала витки, сжимаясь всё туже — и расползаясь с каждым оборотом.
— Гутоджэлтир…
Внезапная судорога разорвала скрученное пространство, в котором мы находились. "Воронка" лопнула тысячами тоненьких волокон, разлетающихся вокруг, истаивающих на лету. Мир выравнивался, успокаивался, точно скомканный и вновь расправленный листок бумаги.
Волков лежал в нескольких шагах от меня, и я не мог определить, мёртв он или просто без сознания.
"Пятка" валялась у его ног. Теперь это был просто кусок древней кости.
Всё кончено.
Я опустился на колени рядом с телом Эльвиры. Мой враг, ушедший в Сумрак уже без возврата, оказался прав: той Силы, что он стянул воедино, хватило на то, чтобы обратить вапирскую инициацию и снова сделать Эллу человеком. Вот только человеческую смерть обратить не может никто. Не-мертвая уже пять лет, сегодня она умерла окончательно.