Период распада
Шрифт:
Сам Стефан не знал и не понимал того, что происходит в стране — он был просто маленький. Просто он ходил в школу, видел, как бедно живут его родители и он сам — школьные костюмы он донашивал за своим братом, а на столе обычным блюдом была мамалыга. И в то же время он видел роскошные лимузины «Мерседес», которые были и в его трансильванском захолустье. Шансов пробиться наверх у него было два — либо идти в армию, либо в мафию, на обучение в университете денег у родителей не было, они не смогли бы заплатить даже за один курс. Конечно, не стоит сравнивать нынешнюю демократическую Румынию с Румынией пыток и лагерей, где было бесплатное высшее образование, не стоит. По настоянию отца он выбрал первый путь — от второго отвратил Господь, к восемнадцати
В армии ему понравилось — он был сильным и крепким парнем, как и все выходцы из Трансильвании, края вампиров и жестоких воинов, и на подготовительных курсах он выкладывался по полной. Заметив паренька, командование направило его в десант, потом десантники попали в Афганистан, когда там началась миротворческая операция — и уже в Афганистане Стефан перевелся в спешно переформируемый под руководством американцев спецназ.
Потом началось. Начали с Молдавии — части Румынии, которую у них отнял Сталин, благо и там у власти были люди, на которых у тайных властей Румынии лежали в загашнике папочки. Воссоединение прошло относительно успешно: он помнил, как их прямо в Афганистане посадили в самолеты С-130, подаренные США, они совершили промежуточную посадку в Болгарии и два дня стояли на аэродроме, а потом их десантировали на Кишинев. За исключением нескольких инцидентов с местными вооруженными придурками, которых они пристрелили, объединение прошло мирно, а Россия не посмела вмешаться, потому что законный президент Молдовы одобрил вхождение его страны в состав Румынии.
Сложнее было с «Оливковой ветвью» — там их отряд понес первые и очень большие потери. Началось все с тайного сговора Румынии и Польши, в котором у каждого был свой интерес и свои территориальные притязания. У Румынии — юг Украины. Ведь если посмотреть на карту внимательно, Одесская область просто обязана принадлежать Румынии, это роскошный выход в Черное море, а в одном месте — Днестровском Лимане — Румынию отделяет от Черного моря меньше километра! От Советского Союза эти области остались довольно развитыми, здесь были и вся инфраструктура, и промышленность, и мощнейшие порты, и самое главное — нефть! В Черном море, дно которого никогда и никто не исследовал, была нефть! Ее пока нашли немного, но ведь это только первые ласточки, ее должно быть больше, намного больше! В Каспии нефть есть, в Персидском заливе есть — почему ее не должно быть здесь?! А ведь месторождения в Плоешти, на которых в свое время держался гитлеровский рейх, почти исчерпаны.
Надежды все были на США — но американцы их подставили, просто поддержали огневой мощью, кораблями и самолетами, для наземной же фазы операции не выделили ни одного солдата. Польские миротворцы тогда получили несколько заметных плюх, их контингент просто сбежал из Одессы, как началось, бросив немало оружия, которое потом стреляло по ним же! Они тогда десантировались с вертолетов, и огонь по ним открыли почти сразу: зенитки были установлены на автомобилях, которые перемещались по одесским улицам. Он до сих пор помнил — разорванное алыми трассами скорострелок небо, столбы разрывов бомб с американских самолетов, уличные бои. Проклятие, когда военная разведка и аналитики просчитывали операцию, они рассчитывали на слабое сопротивление, украинцы уже устали от чехарды и вряд ли бы взялись за оружие. Вот взять бы этих ублюдков тогда, вручить каждому по автомату и засунуть в первый же отлетающий в Одессу вертолет.
Миротворческая операция…
Сейчас, сидя с оружием в американском вертолете, капрал мысленно проигрывал предстоящую операцию. Дом этот старый, довольно большой, крыша покатая — но зацепиться там можно. Потом прикрепить штурмовые тросы — и атаковать, начиная с третьего этажа. Проблемнее всего будет внизу — там будут два бойца, контролирующие центральный вход и два — запасной. Мало, но больше людей нет, восемь десантируются на крышу и четверо — на землю. Им надо продержаться всего лишь несколько минут, пока к месту не подойдут патрульные на бронемашинах. Для этого на четверых у них два штурмовых ПК [58] , должны продержаться.
58
Румыны делают ПК с коротким стволом и складным прикладом, такие экспортируются и пользуются немалым спросом в Ираке и Афганистане. Пользовались бы еще большим, если бы не скверное качество.
Вертолет начал притормаживать, и он понял — пора!
В числе прочих он встал, поправил экипировку — специального обвеса у них не было, и они спускались по тросам, цепляясь за него руками в перчатках. Вертолет огромным шмелем навис над зданием, его шестерка шла через хвостовую аппарель, выпускающий — американский бортстрелок, махал руками и орал «давай-давай», ему было неприятно то, что он не может стрелять из своего пулемета, и он хотел, чтобы румыны покинули борт как можно быстрее. Капрал десантировался вторым, руки привычно захватили в замок толстенный трос, секунда полета, даже не успел обжечь руки — и ноги коснулись старого шифера, который неприятно хрустнул. Как это было вдолблено сотнями тренировок на десантировании, капрал прыгнул влево, освобождая дорогу следующему, шифер под ногой уже ощутимо треснул. Он не потерял равновесие — но грохнулся на крышу, раскинув руки и опасаясь с нее съехать. Рядом упал еще кто-то, шифер хрустнул, и он выругался последними словами — а потом на шифер грохнулся толстенный, в детскую руку толщиной трос с американского вертолета, что значило — десантирование завершено.
Вверху оглушительно забухтел пулемет, капрал перевернулся на спину и увидел уплывающий вверх американский борт, стрелка-наблюдателя у откинутой хвостовой аппарели и пламя, пульсирующее на дульном срезе американского крупнокалиберного пулемета. Пулеметчик бил по чему-то, что располагалось рядом со зданием…
— Крепить тросы! — заорал командир.
Тросы они укрепили, и первым делом, укрепившись за трос, на самый край крыши, встал шестой, парень по имени Илие, прикрывающий пулеметчик-один, и он же сразу открыл огонь из своего ПК.
— Пошли! На сброс! Быстрее! Гранаты!
Американцы их учили, что самое главное — это удерживать инициативу, доминировать, постоянно делать то, что тебе нужно, а не то, что навязал тебе враг. И потому по команде капрал отстегнул от снаряжения осколочную, выдернул чеку и бросил ее за край крыши, и остальные сделали то же самое, осколками зачищая территорию. Будь здесь правозащитники — они бы просто потеряли дар речи от такого, но здесь правозащитников не было, а была война, которая велась по своим правилам.
После того как стальная метла осколков вымела все вокруг здания, первыми по тросам пошли спускаться команды блокирования — те, кто должен были оставаться на земле, не допуская прорыва противника из блокированного здания. Их прикрывали еще два пулеметчика — в группе на трех стрелков был один пулеметчик, а по улице уже катились, исходя заунывным, больше похожим на корабельную сирену ревом, две машины патруля.
Капрал прицепил трос — у каждого он был свой личный — к какому-то обрезку трубы на крыше, где был уже привязан еще один. Рванул — прочно. Перекинул автомат за спину, достал из нагрудной прицепленной к разгрузке кобуры пистолет, опустил пуленепробиваемое забрало шлема…
— Начали!
Привычно оттолкнулся — это, кстати, самый страшный момент, всегда думаешь, что трос не выдержит и ты сейчас спиной вперед полетишь на улицу, — почувствовал натяжение троса и толчок в ноги. Граната — светошумовая, чтобы ошеломить всех, кто находится в помещении, цилиндр пробивает окно… хорошо громыхнуло, можно идти. Еще раз… ноги пружинят изо всех сил… толчок, изо всех сил толчок ногами, чтобы на обратном движении приобрести достаточную скорость и инерцию, рука привычно стравливает трос, навстречу стремительно летит стекло, пистолет уже наготове и…