Пернач. Дорога проклятых
Шрифт:
— Мертв — так говорят все, но мы знаем, что это не так. Он из бессмертных. Он не может умереть. Он всегда возвращается, — загадочно ответила Кейт, — мы отпустим тебя. Не тронем.
— А я думал, возьмете с собой и выдадите шлем с перьями.
— Нет. Ты слишком слаб. Степь не закалила тебя. Мы берем только сильных духом и телом.
— Да я и не хочу, если честно, — признался я, — убивать людей направо и налево — это не в моих интересах.
— А что у тебя в них?
Это было странно построенное предложение, но я его понял.
— Мне нужно к Перевалу, — ответил я.
— И ты собираешься добираться в одиночку? — удивилась Кейт, — не доедешь. Только если по Дороге. И то днем.
— Почему ты не убила ту девушку?
— Потому что все мужики хотят трахаться, Чистый. Даже ты. У нас в отряде мало женщин, и они сами решают с кем быть. Много мужчин остается не у дел. Энергия накапливается, она превращается в ярость. Поэтому ее нужно спускать на таких вот нечистых. Или ты предлагаешь мне самой ноги раздвигать перед каждым из воинов?
Я молчал.
— То-то же. Этот мир жесток и прямолинеен. Ты редко будешь встречать тех, кто в действительности захочет тебе помочь. И если ты слюнтяй, размазня и слабак, то сдохнешь. Другого выхода нет. Я встречала чистых, которые были рабами у нечисти. Это нормальное явление, хоть и редкое. Такие не заслуживают быть воинами.
— А может быть, им просто не повезло? В них были сила и дух, но его сломали, — возразил я.
— Нет. Настоящего воина нельзя сломить. Он несгибаем и непоколебим. Ты должен научиться слышать собственное сердце и ВИДЕТЬ. Ты уже бывал в схроне Древних?
— Если ты про место с кристаллом, то да, — ответил я.
— Это хорошо. Оно не единственное. Их много. Они хорошо спрятаны, но чистые находят их, ибо Путь ведет к ним. Только благодаря таким схронам ты сможешь стать таким же сильным как Дэд.
— А какой он? — спросил я.
— Дэд? — Кейт удивилась, — высокий, сильный, взрослый. У него седые волосы и такие же стальные глаза. Он мудрее Слепых, быстрее псов, сильнее медведя. Он — герой, от которого мечтает понести любая женщина. Даже я.
— Круто, — брякнул я и замолчал. Крики на улице стихли. Полог палатки приоткрылся и появился доктор.
— Не выжил, — коротко сказал он и исчез.
— Бывает. Скверна быстро захватывает южан. Мы думаем, что дело в температуре окружающей среды. На севере люди лучше ее переживают, — Кейт наложила в чашку картофельного супа, — поэтому именно там мы и набираем новых воинов.
— Но с людьми делает Скверна? — спросил я.
— Хороший вопрос, Чистый. Скверна — это проклятье. Оно появляется в виде маленькой родинки у новорожденного и начинает развиваться. С годами она распространяется. Сначала поражает кожу, может вызывать всякие наросты, пятна, язвы, раздражения, но потом… — девушка замолчала и принялась есть. Ее солдаты присоединились к трапезе. Я почувствовал как у меня бурлит в желудке и решил тоже отведать супца. Все-таки ужасы ужасами, а голод — не тетка. Он дядька.
— Потом Скверна поражает внутренние органы, и со временем добирается до мозга. Знаешь, что у человека есть такой орган в голове?
— Да, догадывался, — ответил я.
— И тогда человек превращается в настоящее чудовище. Он убивает своих близких, пожирает их и убегает на восток.
— На хера? — не понял я.
— Чтобы примкнуть к орде таких же как он, — ответил один из солдат, — я лично встречал ее. Дэд устраивал походы на восток, чтобы усмирить распространение Скверны. Такой бойни я больше никогда не видел. Даже под Москвой было не так. Совсем не так.
— Да, — подтвердила Кейт, — кто-то должен бороться со Скверной, иначе Орда придет к нам и поглотит всех выживших. Мы — жестоки, ужасны и чудовищны, но как говорил Дэд — “тот кто сражается с чудовищами, сам становится им”. У нас нет другого выбора.
— Мне пока не понять, — признался я.
— Да, пока ты сам не пройдешь через все это.
Суп мне показался недосоленым, но наваристым. Картошка, лучок, специи, и куски вяленого мяса, которые хорошо проварились. Наверное, это страусятина. Не человечина же.
— А вас так правильно Дэд научил разговаривать? — догадался я.
— Он самый, — Кейт кивнула головой, — мы быстро поняли, что чистые говорят иначе. Слушаешь их, вроде бы все понимаешь, но все равно как-то чудно. И мы стали учиться говорить также.
— А после очищения Скверна больше не возвращается? — уточнил я.
— Нет. Эликсир Дэда убивает распространение. Повторный процесс заражения невозможен. Ты, кстати, если хочешь, можешь переночевать сегодня здесь. Завтра мы разберем юрты, заберем все, что надо и вернемся в главный лагерь, а ты пойдешь своим Путем.
— Я вернусь в деревню, — ответил я, — спасибо.
Я прекрасно помнил, что путешествовать ночью весьма опасно, особенно на скутере. Так что предложение Кейт показалось мне вполне логичным.
Глава 8
Спал я нервно и часто просыпался. В ушах стояли крики убиваемых людей. Я вздрагивал, открывал глаза, вытирал холодный пот, приподнимался на локтях и осматривался. В юрте храпели дэдовцы. Рядом со входом сидели двое неспящих стражей. Из-за масок было непонятно, спят они или нет. Я закрывал глаза, бесшумно падал на подушку и тут же отрубался, чтобы через полчаса-час снова подскочить. А еще я честно боялся, что меня зарежут. От этих фанатиков можно ожидать чего угодно. Они все тут, сука, поехавшие. Весь вечер я держался как мог, но теперь просто охреневал. Мне даже плакать хотелось, но я сдерживался. Здоровый мужик, вроде бы не дурак, суровый по жизни, но епта, моя прошлая жизнь по сравнению с новой — это совершенно несравнимые вещи. То, что я считал жестокостью у себя в мире — не более чем детские шалости. Убить кошечку, ударить девушку, отмудохать придурка на байкфесте? Это жестоко? Это ссанина в уши. Здесь людей режут живьем на части и сжигают без капли сожаления. Насилуют, а затем убивают, а потом еще разок насилуют, потому что всем не хватило, или кому-то не нравится живая жертва. Продают в рабство, клеймят. Да тупо едят вместо страусов! Вот это мирок! И какой у меня выбор? Оставаться собой и пытаться сохранить былую мораль, или ассимилироваться и стать таким же маньяком как все эти бандиты? К сожалению, прямо сейчас я не знал ответа. Быть собой в таком мире нельзя. Убьют. Быстро и беспощадно. Но и скатываться до уровня этой всей нечисти мне тоже не хочется. Вот взять торгаша — южанина. Он же просто конченый! Ему привезли нормальную картошку, а он схватил Сурта, чтобы продать его в рабство. Тот подумал, что его подставили. Надеюсь, что они с Заком свалили, но учитывая тот факт, что ночью никто не приезжал — у них это получилось. А потом пришел я, и этот толстяк решил и нас схватить. Вот она жадность. А что в итоге? Сам сдох, сгорел заживо. Дочь изнасиловали и убили. И остальных членов семьи укокошили. Я думаю, что выстрел из ружья окончательно выдал наше местоположение. Потому что я не видел никакой слежки. И Зак тоже.
И вот такие ущербки тут почти на каждом шагу. Полный беспросвет. О каком прогрессорстве и героизме тут можно говорить? Да не хочу я никому из них помогать. Я просто хочу свой байк, цвета и свалить из этого мира. Точка. Мне глубоко насрать на то, кто кого режет, лишь бы не меня. Я просто должен выжить. И если мне придется убивать еще раз, а ведь придется — то я буду это делать. Весь этот гребаный мир не заслуживает ничего кроме гибели. Господь, жги, здесь никого не спасти. И это факт. Из всех, кого я встретил, мне помогли только трое — это Зая, Слепой и Зак. Первая потому, что ее попросили Слепые. Второй — потому что явно хочет меня поиметь и готовит для какой-то миссии. Ну а третий — с ним тоже все понятно. И вроде бы они молодцы, помогли, спасли, но осадочек все равно есть. И Кейт. Это вообще отвальная баба. Ей человека выпотрошить, что мне таракана раздавить. Плевое дело. И она меня отпускает только потому что я Чистый. Будь я одержимый Скверной — и все. Приехали. Скорее всего, меня бы уже изрезали ножом.