Перо феникса
Шрифт:
– Да. А что еще делают фениксы? Я не помню. – Лотти нахмурилась, наблюдая, как ее папа что-то ласково шепчет Горацию. Она не знала, чего ей хочется больше: завидовать старому попугаю – или радоваться, что папа нежничает с Горацием, а не с ней. Все-таки ей нужно время, чтобы к нему привыкнуть.
– Это противоестественно – все это пламя на перьях. Показуха, и только, – пробурчала Софи, но негромко, а так, чтобы ее слышали только Лотти и Дэнни. Ее всегда злило, если кто-то получал больше внимания, чем она сама.
– Кажется, фениксы исполняют желания, – прошептал Дэнни. – Или это сфинксы?
– Сфинксов не существует! – воскликнула Лотти. – Правда?
Дэнни пожал плечами:
– А ты догадывалась, что в витрине нашего магазина сидит феникс?
– Фениксы умирают и возрождаются в пламени, – сказала Софи. – И они исполняют желания, если сбросят тебе перо и ты сумеешь его поймать.
– И выглядят как побитые молью старые попугаи, – добавил Дэнни и хохотнул как-то уж слишком громко.
Гораций резко вскинул голову. Возвращение Лоттиного папы, похоже, вернуло ему волю к жизни. Он сердито уставился на Дэнни, а потом вдруг заискрился и засверкал. Его желтые глаза сделались круглее и шире, его гипнотический взгляд завораживал. Свет, окружавший Горация, постепенно сгустился в плотное облако, а когда он погас, на руке Тома сидел уже не старый, побитый молью попугай, а огромный филин.
Дэнни тихонечко ахнул. Но его напугали не острые когти и не загнутый клюв очень грозного вида. Его напугал хищный взгляд птицы, еще две секунды назад бывшей вполне безобидным, хотя и ворчливым старым попугаем.
«Точно так же, наверное, он смотрит на свою добычу…» – подумала Лотти. Ее сердце бешено колотилось в груди. И только упрямое бесстрашие Софи удержало ее на месте. Внутри все кричало: беги, беги!
Дэнни судорожно сглотнул. Иногда они с Лотти могли читать мысли друг друга – видимо, потому, что они состояли в достаточно близком родстве и оба имели врожденные магические способности, – и теперь Дэнни с беспокойством взглянул на Лотти.
– Как я понимаю, семечки подсолнечника его уже не устроят…
Глава 2
Дядя Джек тревожно смотрел на Горация, который царственно восседал на руке его брата и разглядывал магазин с таким видом, словно видел его в первый раз.
Лоттин папа почесал Горация за перьевыми ушками, и тот втянул голову в плечи и блаженно зажмурился. Потом удивленно распахнул глаза.
– Я уже и забыл, – пробормотал он, – какое хорошее зрение у хищных птиц. – Он посмотрел на буфет в углу кухни. – Ты знаешь, что там, под буфетом, паук? – спросил он у дяди Джека.
Лотти поморщилась, а Софи с отвращением шмыгнула носом. Они обе терпеть не могли пауков.
Именно в эту минуту мышонок Фред решил, что пора прекращать дуться, и выбрался из кармана куртки Лоттиного папы.
Абсолютно не замечая огромную хищную птицу буквально в метре от себя, Фред, топоча лапами, прошел через кухонный стол и встал перед Лотти, сердито встопорщив усы.
– Ты собираешься извиниться? – спросил он, воинственно взмахнув хвостом.
– Фред! – вскрикнула Лотти.
– Да! Это я! Тот самый мышонок, кого ты так сильно обидела. Я, знаешь ли, не ядовитый. Мои усы не испортят кофе. Мыши очень опрятные и чистоплотные, если ты вдруг не знала. Так ты собираешься извиниться?
– Нет! Фред, смотри…
– Ну и ладно! – Фред трагически дернул усами. – Я ошибся в тебе, Лотти Грейс, теперь мне все ясно. Вот уж не думал, что услышу от тебя такое… такое мышененавистническое высказывание! – Он развернулся, гордо взмахнув хвостом, но потом эмоции взяли верх – розовые мыши вообще очень эмоциональны, – и он поплелся к краю стола, повесив голову и уныло волоча за собой хвост.
– Я имела в виду совершенно другое… Ой, Фред, осторожней! Гораций, нет!
Фред резко метнулся на другой край стола. Его мышиный инстинкт все же сработал. Он был изнеженным «тепличным» мышонком, выросшим в безопасном зоомагазине, где на него никто никогда не охотился, но в стремительном взлете Горация, в свисте его мощных крыльев явно сквозила угроза.
Лотти бросилась к Фреду, но Софи ее опередила. Она схватила Фреда зубами и нырнула под стол. Лотти упала на них сверху. Гораций с хриплым криком промчался прямо над ними, на лету развернулся и уселся на стойку буфета, яростно сверкая глазами.
– Ого! – Дэнни помог Лотти встать. – Жалко, я не успел заснять этот прыжок. Но ты уже вряд ли сумеешь его повторить, да? А то можно было бы выложить ролик в Сеть, и мы бы разбогатели на одних только просмотрах.
Лотти не обратила на него внимания:
– Софи, с тобой все в порядке? Ой, нет. У тебя кровь!
– Этот глупый hibou [1] меня поцарапал! Задел когтями! – Софи задыхалась от возмущения, ей уже не хватало слов, и она сердито залаяла на Горация, который сидел рядом с вазой с цветами и раздраженно шипел. Кажется, ему было немного неловко и стыдно за себя.
1
Филин (фр.).
– Вот так всегда! – Фред сердито выдернул свой хвост из пасти Софи. Надо сказать, хвост нисколько не пострадал, Софи прикусила его между зубами, но Фред все равно трагически застонал, как будто хвост был непоправимо испорчен. – Она набросилась на меня, а ты спрашиваешь у нее, все ли с ней в порядке! Посмотри на мой хвост! Посмотри! Он весь мокрый. Она обслюнявила мне весь хвост!
– Извините! – возмутилась Софи, вмиг забыв о своей оцарапанной лапе. – Я собака воспитанная! Не слюнявая!
Лотти подхватила Фреда и усадила к себе на ладонь, стараясь думать о чем-нибудь утешительно-успокоительном, что было непросто, потому что ее раздирали самые противоречивые чувства: ей хотелось стукнуть Горация по голове чем-нибудь тяжелым, и одновременно она еле сдерживала смех. Но смеяться было никак нельзя.
– Фред, пожалуйста, успокойся. Софи не хотела тебя обидеть. Она пыталась тебя спасти. Честное слово. Ты не видел Горация? Он хотел тебя съесть! – сказала Лотти и только потом поняла, что сказала что-то не то. Теперь Фред, чего доброго, забьется в истерике и еще долго не успокоится.