Перо и волына
Шрифт:
Он переоделся, собрал окровавленные вещи в большой полиэтиленовый мешок, который захватил с собой, выходя из квартиры. Шагая по улице, Жиган остановился возле мусорного бака, наполненного разнообразным хламом. Константин вытряхнул из полиэтиленового мешка вещи, достал из кармана чистой куртки ополовиненную бутылку «Пшеничной», облил залитые кровью тряпки водярой и щелкнул зажигалкой. Одежда весело вспыхнула, огонь стал быстро пожирать улики. Постояв в стороне от бака пару минут, Панфилов убедился в том, что его вещи превратились в кучу пепла, и пошел прочь.
Все верно – он шел туда, куда
Константин уже не сомневался в том, что у Турченко в горотделе были не только помощники, но и покровители. Он вспомнил о записях на листке бумаги, обнаруженном в руке убитого Семенкова.
Почти все нити сходились к начальнику отдела Сапронову. Он, если и не отдавал непосредственных приказаний, был по меньшей мере в курсе происходящих событий. Но даже Сапронов не играл главной роли в разыгравшемся спектакле. Он тоже кукла в руках более ушлых ребят, которые сидят в чистых, тихих кабинетах городской власти.
И хотят они только одного – сохранить свои мягкие кожаные кресла любой ценой. А ради этого не остановятся ни перед чем, они подставили городского прокурора Бирюкова, разыграв свою подлую пьесу, как по нотам, они руками ментов, которые ничем не отличаются от самых закоренелых преступников, стравили между собой азеров и местную братву, теми же руками хотели убрать меня как опасного конкурента в борьбе за власть в городе. Они не успокоятся до тех пор, пока не почувствуют себя в безопасности. На их стороне – сила, превращенная в беспредел, и закон, превращенный в беззаконие. Они не испытывают моральных затруднений…
Что ж, их вызов принят! С мразью нужно сражаться, не обременяя себя благородными понятиями. В конечном счете прав окажется тот, кто победит, и неважно, какие средства при этом использовались…
В коридоре здания городского отдела внутренних дел, которое, несмотря на поздний час, было переполнено озабоченными, возбужденными сотрудниками, Панфилов лицом к лицу столкнулся с грузным темноволосым мужчиной в мундире с подполковничьими погонами. Они узнали друг друга.
Начальник городского ОВД Сапронов и кандидат в главы запрудненской администрации Панфилов на мгновение застыли, обмениваясь пристальными взглядами. Неожиданно Сапронов побагровел и, обращаясь к случайно проходившему мимо капитану с папкой в руках, заорал:
– Почему в здании посторонних, как сельдей в бочке? Всех уволю, мать вашу!
Капитан перепуганно заморгал и принялся что-то лепетать в свое оправдание. Сапронов, обложив его семиэтажным матом, скрылся за дверью. После этого капитан накинулся на Панфилова, явно намереваясь отыграться на нем за только что перенесенное унижение:
– Кто тебя сюда пустил? Ты вообще кто такой и что здесь делаешь, говнюк?
– Вы мне, капитан, не тычьте, – сквозь зубы процедил Константин, доставая из кармана красную кандидатскую книжечку и поднимая ее на уровень глаз капитана. – А насчет говнюка мы еще разберемся…
Мгновенно переменившись в лице, милиционер остолбенело смотрел на корочки кандидатского удостоверения.
– Простите, – с трудом выдавил он. – Оговорился…
Несколькими днями спустя в дверь квартиры,
– Ты? – едва вымолвила она.
– Я, – слабо улыбнулся Константин. – Здравствуй, Татьяна.
Его побледневшее лицо было покрыто испариной, глаза лихорадочно блестели. Он держал ладонь прижатой к левому боку.
– Что случилось?
– Мне нужна твоя помощь… Кажется, рана начала гноиться…
– Ты ранен? Что с тобой? Убери руку… пожалуйста.
Она взяла его ладонь, отвела ее в сторону. На рубашке Панфилова расплывалось темное сукровичное пятно. Константин нервно рассмеялся.
– Да ты весь дрожишь! У тебя жар. Заходи, не стой на пороге. – Хозяйка буквально втащила его в квартиру.
Из комнаты донесся детский голос:
– Мама, кто там?
– Свои, Андрюша, свои… Не волнуйся…
Глава 35
Утром четвертого сентября Константин Панфилов вышел из дверей своей запрудненской квартиры и направился к расположенной в нескольких кварталах от его дома школе. Там находился избирательный участок по выборам на пост главы городской администрации города Запрудный.
Предвыборная агитация закончилась вечером в пятницу. В этот день Панфилов планировал провести последнюю встречу с избирателями в помещении Дома культуры строителей. Но в последний момент, буквально за полчаса до встречи, в приемную директора позвонил неизвестный и предупредил о заложенном в здании Дома культуры взрывном устройстве.
Милиция, вызванная в связи со звонком, блокировала все входы и выходы. Около тысячи человек, пришедших на встречу с кандидатом в мэры Панфиловым, были вынуждены покинуть здание. Константин решил не отменять встречу и разговаривал с избирателями прямо на площади перед Домом культуры, на виду у милицейского оцепления.
Слабость после перенесенного ранения мгновенно прошла, как только он увидел лица людей, собравшихся на площади. В их глазах лучилась надежда – надежда на перемены к лучшему в собственной судьбе, надежда на благополучие для себя и своих семей. Панфилов буквально кожей ощутил их веру – нет, уже не в абстрактное светлое будущее, которое не раз обещали, но которое так и не пришло, а в то, что своим выбором они смогут определить новые возможности и шагнуть за привычные, казалось, раз и навсегда очерченные рамки.
Он, Константин Панфилов, не может, не имеет права подвести этих людей. Пусть все пока складывается против него – подметные пасквили в газетах, финансовые неурядицы, неукротимая ненависть городского руководства, – он должен не только принять участие в выборах, но и победить. А после победы нужно будет работать, засучив рукава – не только восстанавливая собственный бизнес, но и наводя порядок во всем городе.
Ему верят, от него ждут порядка, улучшения жизни и, самое главное, – будущего. Дать людям все в настоящем способен только волшебник. Панфилов чудес не обещал – зачем обманывать себя и других? Все, что он может, – дать надежду. Не так уж и много, с одной стороны, но не так уж и мало – с другой…