Пером и шпагой
Шрифт:
Блицкриг
Была боль, и был крик от этой боли. Фридрих сам признал впоследствии: «Вся Европа содрогнулась от вопля боли саксонцев!» Боль Европы была нестерпима…
Огонь и меч. Быстрота и натиск. Кровь и пожары.
Тремя колоннами, царапая зеленую землю, прусская армия стремительно вторглась в чужие просторы. Топча молодые посевы, неслась через поля кавалерия злобного карлика Циттена; дубовыми лесами, прыгая через звенящие ручьи, сочилась ловкая пехота Бевернского герцога; ужас объял беззащитную Саксонию, которая едва успела собрать под ружье 17 000
По ровным аллеям Европы, обсаженным древними тополями, лязгающие стременами эшелоны прусской конницы рвались за Эльбу: мотая гривами, сильные жеребцы выносили всадников – в звоне и в брызгах – на другой берег.
– Не давайте миру опомниться! – ликовал Фридрих, вертясь в седле. – Ломайте заборы границ, ищите простор… простор…
Так началась война (без объявления войны). Король скорым маршем гнал свои армии вперед. Это была тактика «блицкрига», молниеносной войны, – тактика, подхваченная и развитая через столетия Адольфом Гитлером и его генералитетом.
Саксонско-польский король Август III со своим канцлером Брюлем искал спасения в поспешном бегстве. Их прикрывала армия под жезлом маршала Рутовского. Бежал король столь скоро, что забыл в Дрездене свою жену-королеву с детьми (но зато успел захватить знаменитый бриллиант зеленого цвета). Рутовский же забыл провиант для армии: его 17 000 солдат остались без провизии.
И вот эта несчастная армия вышла на большую гору близ Пирны и здесь встала лагерем, надеясь только на помощь австрийцев. Прусский король, метеором пролетая на Дрезден, мимоходом сунулся было в ущелья близ Пирны – его обстреляли, наскакал кавалерией – его, отбили… Тогда Фридрих усмехнулся.
– Стоит ли нам проливать кровь? Может, оставить их сидеть в этом мешке?.. Отныне, – приказал король, – все обозы, идущие к Пирне, задерживать на кордонах. Но при этом обязательно пропускать к Пирне все обозы, которые идут для кухни короля и его канцлера. Пусть эти два распутных франта обжираются сколько им влезет. Голодной армии очень полезно для поднятия духа видеть сытого короля… А мы, не теряя времени, продолжим движение на Дрезден!
Заперев саксонцев в «Пирнском мешке», прусская армия 9 сентября вступила в беззащитный Дрезден – этот город, славный оперой и картинной галереей. Здесь Фридрих сразу издал манифест, объявив, что Саксонию он берет под свое управление. Министерство было упразднено, все канцелярии опечатали. Прибыли в Дрезден новые чиновники – прусские. Из богатых саксонских арсеналов король выгреб для себя пушки и ружья, амуницию и провиант. Порцеленовые фабрики в Мейсене продолжали работать, но все богатые запасы драгоценного фарфора Фридрих тут же распродал с молотка в свою пользу.
– Нам, бедным пруссакам, – сказал он, – все пригодится. Кстати, заберите и казну Саксонии. Жалованье местным чиновникам сократить вполовину – остальную половину для нас! Побольше музыки и танцев! Мы – добрый народ!
Между тем в Европе уже начался страшный переполох и шум: короля Пруссии обвиняли в захватничестве и в грабеже. Его называли безбожником, дерзким бунтовщиком и мерзавцем…
– Это еще надо доказать! – нисколько не удивился Фридрих потоку брани. – А что касается нас, то мы затем и прибыли
Громадные архивы Саксонии были выброшены на улицы. И днем, при свете солнца, и по ночам, при отблеске факелов, прусские чиновники копались в развале обнаженных секретов европейской политики.
– Ищите, ищите! – понукал их король. – Мне нужны доказательства покушений на мою маленькую трудолюбивую Пруссию… Обшарьте дом канцлера Брюля; переройте его жилище от чердаков до подвалов!
В доме Брюля вскрыли полы и стены. Долго ломали замок, чтобы попасть в одну секретную комнату. Дверь распахнулась, и перед пруссаками оказалась комната, до самого потолка заваленная париками саксонского канцлера.
– Бог мой! – хохотал Фридрих. – У человека совсем нет головы, а он собрал столько париков… Ну, не сумасшедший ли?
Скоро до Дрездена дошло известие, что армия саксонцев, блокированная в Пирнском лагере, стала умирать от голода. Напрасно маршал Рутовский докладывал королю Августу и его канцлеру о голоде в «мешке», – Август III был сыт:
– Как же так? Мой обоз только вчера благополучно проскочил через все прусские кордоны. Не волнуйтесь, Рутовский: австрийцы нас не оставят, они придут сюда и выручат нас…
Верно: австрийцы уже пошли на Дрезден, чтобы вытолкать Фридриха из Саксонии. Пруссаки быстро и решительно выступили им навстречу. На берегах Эльбы, близ городка Лозовицы, Фридрих дал сражение, имея противника втрое сильнее его армии.
– Воевать числом и дурак умеет! – сказал король генералам. – Мы же будем воевать нашим непревзойденным искусством…
Битва длилась в приречных виноградниках с утра до глубокой ночи. Это была первая битва в войне, и Фридриху надо было обязательно ее выиграть. Обе стороны дрались до полного истощения, пока в сумках не кончились патроны. Не стало сил, не стало и пороха. Исход сражения решила штыковая атака пруссаков: Фридрих опрокинул австрийцев в Эльбу, войска его, ступая по грудам обгоревших тел, заняли горящие Лозовицы…
– Кажется, – сказал король, зевая, – главного мы добились: соединения цесарцев с саксонцами не состоится. А я хочу спать! Боже, неужели я так никогда и не высплюсь в этой жизни?
Он забрался к себе в возок, быстро заснул, скорчившись, как собака в будке. Одинокое ретирадное ядро, пущенное австрийцами издалека, вдрызг разнесло весь передок коляски, едва не оторвав ноги Фридриху, но король даже не проснулся. Утром он прогнал разбитую армию австрийцев подальше в Богемию и повел свои войска на ликвидацию «Пирнского мешка».
– Пора кончать с этими франтами, – сказал король, качаясь в седле. – Я накормлю голодных и голодом накажу сытых…
Шли проливные дожди, гремели над Эльбой громы, яркие молнии освещали солдат Саксонии, умиравших на сырой земле. Нет, 17 000 юношей не желали сдаваться…
– Но решают-то не эти молодцы! – заметил Фридрих. – Такие вопросы решают за них король и канцлер… Кстати, когда прибудут парламентеры Августа, проведите их через мой лагерь, чтобы они раскисли при виде нашего порядка и нашей мощи!