Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты
Шрифт:
Двигаясь окольными дорогами, по горам и оврагам, отряду Карягина удалось обойти персидские посты столь скрытно, что персы обнаружили исчезновение русских только с восходом солнца.
В те минуты, когда персы с криками ворвались во двор пустого Шах-Булаха, авангард Котляревского уже открывал ворота Мухрата, а сам Карягин с остальными тащил через горное ущелье пушки.
Когда Аббас-Мирза понял, как ловко его обманул русский полковник, он пришел в неописуемую ярость, приказав немедленно организовать погоню, а когда русских догонят, то всех перебить, а голову Карягина привезти
– За что же такая немилость? – деланно вопросил принца командир авангарда Пир-Кули-хан. – Ведь он все исполнил в точности, как вам и обещал. Солнце еще не дошло до своего зенита, а вы уже хозяин замка!
– А сдаться в плен и перейти ко мне на службу? – воззрился на сардара возбужденный Аббас-Мирза.
– Об этом просили его вы, но в своем ответе он об этом ничего не сказал. Так что никакого обмана не было! – назидательно сказал молодому принцу убеленный сединами сердар, рискуя навлечь на себя его гнев.
Но ничего не произошло. Аббас-Мирза вдруг как-то сник и молча удалился.
Жуткий переход от Шах-Булаха до Мухрата навсегда остался в памяти 17-го егерского полка как одна из самых героических страниц его истории.
В какой-то момент дорогу впереди пересекла глубокая промоина реки Тертер, подводы с ранеными через нее еще кое-как перетащили, но перетащить тяжелые пушки было просто невозможно. Даже Карягин, остановившись, уже подумывал, а не бросить ли орудия прямо здесь.
Но спасла солдатская смекалка. Вперед вышел батальонный запевала Сидоров.
– Ребята! – обратился он к поникшим егерям. – Чего носы опустили? Стоя, города не возьмешь. Наши пушки – наши барыни, а барыням завсегда помогать надобно, потому как, во-первых, они особы благородные, а, во-вторых, потому что бабы! Поэтому перекатим-ка их на ружьях!
Несмотря на драматичность момента, поднялся хохот. Рассмеялся даже Карягин. И вправду, а что если попробовать?
Несколько ружей тотчас же были воткнуты в землю штыками и образовали своеобразные сваи, несколько других положили на них как переводины. После этого несколько солдат подперли их плечами, и импровизированный мост был готов.
– Ну, с Богом, – перекрестился Карягин. – Первая пошла!
Первая пушка разом перелетела по этому в буквальном смысле живому мосту и только слегка помяла солдатские плечи. Увы, вторая пушка сорвалась и со всего маху ударила колесом по голове двух егерей. Пушка была спасена, и ее вытащили на другую сторону, но солдаты погибли. Одним из них был егерь Гавриил Сидоров….
Как ни торопились с отступлением, однако Карягин приказал вырыть глубокую могилу, в которую офицеры на руках опустили тела погибших сослуживцев. Сам Карягин поклонился героям до земли.
– Прощайте! – сказал он после короткой молитвы. – Прощайте, истинно православные русские люди, верные царские слуги! Да будет вам вечная память! А мы еще вернемся и поставим достойный памятник, чтобы весь мир знал о вашем жертвенном подвиге.
– Молите, братцы, Бога за нас, – говорили солдаты, крестясь и разбирая ружья.
Есть и другая версия этого эпизода: «…отряд
Как бы то ни было, но ценой солдатских жизней пушки были переправлены. Однако уйти далеко не удалось. Едва миновали реку, вдалеке позади над дорогой поднялась пыль.
– Персы! Персы! – первым закричал никогда не терявший бдительности Мелик Вани.
Вскоре персидская конница была уже совсем рядом, с ходу устремившись в атаку. Персы на этот раз нападали столь неистово, что пушки переходили из рук в руки несколько раз.
Один из офицеров вспоминал: «…но лишь только Котляревский успел от нас отдалиться, как мы жестоко были атакованы несколькими тысячами персиян, и натиск их был так силен и внезапен, что они успели захватить обе наши пушки. Это уже совсем не штука. Карягин закричал: «Ребята, вперед, вперед, спасайте пушки!» Все бросились как львы, и тотчас штыки наши открыли дорогу».
Пытаясь отрезать русских от пустовавшей крепости Мухрат, Аббас-Мирза послал конный отряд для его захвата, но и здесь персы потерпели неудачу – инвалидная команда Котляревского в жестоком бою отбросила персидских всадников прочь.
К счастью, Мухрат уже был близко, и Карягин, отбившись от атаковавшей его конницы, успел добраться до него с минимальными потерями и обоими пушками.
К моменту подхода Карягина Котляревский уже занял пустой Мухрат, обнаружив там запасы провианта и воды.
– Ну теперь нас отсюда уже никто не сможет выковырять! – объявил своим изможденным егерям Карягин. – Тут мы персов хоть до самой зимы держать сможем!
Из крепостицы он немедленно отослал очередную записку Цицианову. Изложив там обстоятельства последнего перехода, полковник закончил ее такими словами: «Теперь я от атак Баба-хана совершенно безопасен по причине того, что здесь местоположение не дозволяет ему быть с многочисленными войсками».
Одновременно он отправил записку и Аббасу-Мирзе, где написал: «В письме своем изволите говорить, что родитель ваш имеет ко мне милость; а я вас имею честь уведомить, что, воюя с неприятелем, милости не ищут, кроме изменников; а я, поседевший под ружьем, за счастье сочту пролить мою кровь на службе Его Императорского Величества».
В это трудно поверить, но горсть егерей полковника Карягина задержала огромную персидскую армию в Карабахе на долгих три недели! Мужеством русских офицеров и солдат Грузия была в очередной раз спасена от вторжения и разорения!
Пока Аббас-Мирза безуспешно пытался уничтожить отряд Карягина, Цицианов успел собрать, рассеянные по границам и провинциям войска – две с половиной тысячи человек с десятью орудиями, после чего немедленно выступил навстречу противнику.
Уже через пару дней отряд Цицианова, отбросив авангард персов от реки Тертер, расположился лагерем у селения Маздычерт.