Персиваль Кин
Шрифт:
— Да, я непременно это сделаю, — отвечал капитан Дельмар, — и поручаю вам наказать его, как только его найдут. Надеюсь, что с ним ничего не случилось особенного.
— Что может с ним случиться? — сказал старший лейтенант, — если бы комиссар доставил сегодня изюм, то мистера Дотта надо бы искать у баталера в каюте; но сегодня ничего не доставили. Не забрался ли он в ахтер-люк в то время, когда раздавали вино, и не сидит ли он теперь там?
— Делать нечего, нужно послать другого мичмана. Позвать мистера Кина, — сказал капитан. Часовой
— Слушаю, капитан, — отвечал я.
— Не видели ли вы мистера Дотта? — спросил старший лейтенант. — Вы всегда бываете вместе.
— Я видел его перед самым приездом капитана, но с тех пор нигде не находил его.
— Хорошо, мы после с ним разделаемся, — сказал капитан. — Поезжайте, мистер Кин.
Я заметил, что капитан и старший лейтенант засмеялись, когда я выходил из каюты. Скоро после моего отъезда капитан также уехал на берег; но Дотт до того был напуган, что не смел выйти из-под стола, ожидая, что его тотчас накажут, и решился остаться там до моего возвращения.
Только что я приехал на фрегат и отдал ответ старшему лейтенанту, я поспешил в каюту, и тогда только бедный Том выполз из-под стола. Слезы катились по его лицу.
— Меня накажут, Кин, непременно накажут. Научи, что мне делать, что сказать?
— Скажи правду, это самое лучшее.
— Сказать капитану, что я сидел под столом? Никогда!
— Как хочешь, — сказал я. — Но если ты скажешь правду, то тебя может быть накажут, а если не скажешь, то накажут наверное.
— Знаешь что: если мистер Гипслей увидит меня сегодня или завтра, то непременно накажет; но если я спрячусь на два или на три дня, то все подумают, что я упал в воду и скажут: «Бедный Дотт!» А когда я явлюсь, то, может быть, так обрадуются, что простят меня.
— Конечно, — отвечал я, восхищенный такою мыслью. — Непременно простят.
— Старший лейтенант говорил, чтобы меня искали в ахтерлюке. Куда же мне спрятаться?
— Останься до вечера под столом, а тогда ты можешь пробраться в угольный ящик, где так темно, что тебя не увидят, если даже будут доставать уголья. Там ты можешь просидеть два дня, а после, что Бог даст.
— Славное место, — заметил Том, — но все лучше, чем быть наказанным. Будешь ли ты приносить мне есть и пить?
— Положись на меня, — отвечал я. — Я всякий вечер буду приносить тебе что-нибудь.
— Итак, я решился, — сказал он и, услышав шум, снова спрятался под стол.
Когда смерклось, я снабдил Тома провизиею, и он отправился, никем не замеченный, в угольный ящик.
На другой день никто не мог понять, куда девался мистер Дотт. Все полагали, что он упал за борт и сделался добычей акул, в которых не было недостатка около Порт-Рояля. Все офицеры очень жалели о нем, исключая мистера Кольпеппера, который заметил, что ничего хорошего не могло выйти из мальчика, который таскал у него изюм.
— Так вы думаете, что он стоит, чтобы его съели акулы, оттого, что взял у вас горсть дрянного изюма? — заметил второй лейтенант. — Будь я бедным Доттом, я бы напугал вас.
— Я не боюсь мертвых, — отвечал мистер Кольпеппер, — они довольно смирны.
— Быть может; но смотрите, чтобы вам от них не досталось.
Между тем, как этот разговор происходил наверху, мне пришла в голову чудесная мысль. Ночью я пошел к Дотту, который ужасно устал, сидя на угольях, я принес ему вина, мяса и сухарей и утешал его, рассказав, как все жалели о его пропаже.
Том хотел тотчас выйти из угольного ящика, но я сказал ему, что капитан этот день пробыл на берегу, и что надобно прежде возбудить его сострадание, заставив его думать, что Дотт упал за борт. Том послушал моего совета и согласился остаться еще на день. Тогда я рассказал ему, что говорил про него мистер Кольпеппер, и прибавил:
— Если мистер Кольпеппер как-нибудь увидит тебя, то постарайся, чтобы он принял тебя за привидение.
— Непременно, — отвечал Том, — хоть бы меня втрое наказали за это.
Расставшись с Томом, я вышел наверх и увидел Боба Кросса, который почти целый день был на берегу с капитаном.
— Ну, мистер Кин, — сказал он, — теперь вы приняли свой прежний цвет, и я опять надеюсь вас видеть на капитанском катере.
— Не думаю; я еще не кончил навигацию; но штурман говорит, если я буду все так же учиться, то мы кончим через две недели.
— Да, он говорил капитану, что вы сделали большие успехи. Но я не могу не жалеть о бедном мистере Дотте; правда, он был большой шалун, но вместе с тем, . добрый, веселый мальчик. Вы, верно, также жалеете о нем, мистер Кин?
— Нисколько, Боб, — отвечал я.
— Мне странно это слышать от вас, мистер Кин; я думал, что у вас доброе сердце.
— Я совсем не зол, Боб; но я открою тебе тайну, известную только мне и старшему лейтенанту. Мистер Дотт сидит в угольном ящике, правда, весь выпачканный, но живой и здоровый.
Боб Кросс захохотал, когда я рассказал ему, что случилось с Томом.
— Ну, мистер Кин, вы все такой же проказник, как прежде. Хорошо, что капитан не сердится на мистера Дотта.
— Не бойся, Боб, — отвечал я. — Но мне необходима будет твоя помощь. Нам надобно испугать мистера Кольпеппера. Дотт явится ему в виде привидения.
— Хорошо, я устрою это завтра к вечеру.
На другое утро капитан приехал на фрегат. Между тем как он ходил по шканцам со старшим лейтенантом, последний донес ему, где находится мистер Дотт. Когда капитан сошел в каюту, я встал и, поклонясь почтительно, продолжал свое занятие. Он не сказал мне ни слова о Дотте. В это время вошел мистер Кольпеппер.
— Капитан, что прикажете делать с вещами мистера Дотта, упавшего за борт? — сказал он с низким поклоном. — По законам, их должно продать с аукциона. Также, прикажете ли требовать на него провизию, или зачесть умершим?