Persona Non Grata
Шрифт:
— Завтра мне придется назвать дату переброски денег через границу, Михаель. Если он пошлет своих охранников забирать деньги и с ним останется только бородач, этим можно будет воспользоваться. Одного человека будет легче нейтрализовать.
— Да, это вариант. Я сейчас позвоню Полковнику, пусть он решает, как будем действовать дальше…
Было около десяти утра. На безоблачном небе по-летнему светило солнце, дул приятный слабый ветерок. Ооновский внедорожник агента Хорха ехал по неровной асфальтовой дороге, сплошь покрытой трещинами и коряво заделанными колдобинами, направляясь к автомойке Саллеха Абдуллы. Слева и справа
Хорх обратил внимание и на три заброшенных завода, встретившихся по дороге. Поражали не только внушительные размеры, но и мрачный, угнетающий вид некогда процветающих государственных предприятий. От их грязных бетонных стен веяло холодом даже в самый жаркий день, на месте окон мертвецки зияли пустые, черные прямоугольники, оставшиеся без работы местные жители давно растащили все, что представляло хоть малейшую ценность, не оставив после себя даже куска арматуры.
Банкротство государственных фабрик и заводов, не только в Живице, но и по всей Югоравии, было разорительным для одних, но очень выгодным для других, в первую очередь для иностранных кредиторов во главе с МВФ и Всемирным Банком.
Теряя предприятия одно за другим, у казны оставалось все меньше источников доходов, но при этом государство все равно было обязано выполнять свои социальные функции, что вынуждало его занимать деньги. В этот самый момент в игру вступал МВФ со своей свитой, предлагая щедрые кредиты, но на весьма специфических условиях, таких как, например, урезание социальных расходов, повышение нагрузки на рабочих и ограничение их прав, облегчение условий для иностранных инвесторов, массовая приватизация, девальвация национальной валюты и многое другое.
В результате, полученные кредиты, вместо того, чтобы решить старые проблемы, создавали новые, еще тяжелее предыдущих. Практически, во всех странах мира, в которых проводились экономические реформы по рецептам МВФ, — примером могли служить многие страны Латинской Америки и Африки, — впоследствии наступал экономический и социальный крах, активы утекали заграницу, бедность ширилась и, в некоторых случаях, вспыхивала гражданская война (как в Сомали и Руанде). Государство становилось полностью зависимым от иностранных займов, тем самым теряя суверенитет, а все заработанные казной деньги уходили на погашение процентов по ним, не позволяя делать инвестиции и реанимировать экономику. От всего этого западные компании имели еще одну вторичную выгоду — из обанкротившихся стран к ним постоянно направлялся поток безработных специалистов, в образование которых не нужно было вкладывать деньги, и которые были готовы работать даже за самую скромную зарплату.
Война — Югоравия наглядно продемонстрировала это на себе — была удобным инструментом, который ускорял разорение страны и позволял навязывать отчаянным правительствам грабительские, антисоциальные экономические меры (банкиры умышленно называли это «помощью», скрывая свои истинные мотивы за ширмой ложных благих намерений, так как предоставление кредитов под высокие проценты и на невыгодных для заемщика условиях трудно было назвать помощью).
Именовалась эта коварная тактика «Капитализмом бедствий» или «Шоковой доктриной» и заключалась она в использовании различных кризисных явлений (природных бедствий, политических потрясений, войн и других) для продвижения непопулярных экономических мер, с которыми при нормальных обстоятельствах большинство населения никогда бы не согласилось. Ее разработчики знали, что общество, дезориентированное воздействием шока, из-за своей разрозненности и подавленности не сможет сплотиться и встать на защиту своих прав, а значит — права можно было безнаказанно топтать и зарабатывать на этом огромные сверхприбыли.
Тем временем Хорх проехал мимо бетонного забора бывшего стекольного завода, у которого тоже был довольно печальный вид, и направился к автомойке, стоявшей поодаль от завода, метрах в пятидесяти. Автомойка представляла собой гараж на две машины с кровлей из гофрированных жестяных листов и светлокоричневыми, кирпичными стенами, с небольшой пристройкой с двумя окнами и застекленной пластиковой дверью, огороженный по периметру сеткой-рабицей.
Хорх свернул с дороги и остановился у запертой калитки, возле которой был припаркован лендровер охранников Абдуллы. Сами охранники стояли в тесном дворике автомойки, возле личного автомобиля иорданца, в компании Фариса, на фоне которого они выглядели, как карлики. Самого хозяина с ними не было, так же как не было ни одного мойщика. Увидев белый ооновский внедорожник, один из троих охранников подбежал к калитке и открыл ворота. Имагинерский разведчик въехал во двор и остановился параллельно бронированному лендроверу.
— Хозяин там, иди внутрь, — на ломанном английском сказал Фарис, подойдя к машине Хорха и указав ему на пристройку.
Агент, молча, вышел из автомобиля и после того, как Фарис его обыскал, пошел к пристройке, стоявшей боком к гаражу. За окном он разглядел профиль иорданца, сидевшего за простым, белым пластиковым столом и читающего какие-то бумаги.
— Здравствуйте, Оливер, присаживайтесь, — Абдулла поприветствовал вошедшего в тесное помещение «бизнесмена», предложив ему сесть на стул напротив него, а сам поспешил убрать свои бумаги в кожаный портфель, лежавший на подоконнике за его спиной.
— Значит, вы готовы принять мое предложение?
— Да, Оливер, но давайте сначала обсудим все детали. Как вы перебросите сюда деньги, какая будет моя доля и так далее…
— В Живицу мы планируем перебросить деньги через таможенный пункт у села Кумача. Вы знаете, где это?
— Да, конечно.
— Мы их провезем вместе с гуманитарным грузом, так как ооновские караваны досматриваются не так тщательно. Мой шофер оставит деньги в тайнике у села, откуда их смогут забрать ваши люди. Я нарисовал схему — по ней ваши люди смогут найти тайник, — Хорх достал из кармана листок бумаги и дал его собеседнику. — Сначала мы попробуем провести миллион и, если его не перехватят, мы сделаем еще два рейса по два с половиной миллиона.
— Хорошо… — немного поразмышляв, ответил иорданец, — деньги заберут вон те трое, — Абдулла повернулся к окну и кивнул в сторону троих арабов, толпившихся у лендровера. Фарис стоял немного в стороне от них, прислонившись спиной к стене гаража.
— Хорошо. А сейчас можем уточнить вашу долю. В прошлый раз я предложил вам девять процентов. Вас такие условия устраивают?
— Скажите, Оливер, а вы случайно не знаете кого-нибудь, у кого можно достать хороший паспорт?
— Паспорт? Ну… — Хорх задумался, — в принципе это возможно. А паспорт, какой страны вам нужен?
— Какой-нибудь западноевропейской — Бельгия, Швейцария, Австрия… какой угодно… Я согласен на девять процентов плюс паспорт, — Абдулла посмотрел испытательным взглядом на агента.
— Ладно, я тоже согласен… Вы мне тогда дайте фотографии.
— Да, конечно, сейчас, — с удовлетворением в голосе сказал иорданец и взял портфель с подоконника. — А ваш человек делает паспорта по свидетельствам о рождении или только подделывает фотографии и печати?
— Он всякие делает, зависит от того, сколько готов заплатить клиент. Я ему скажу, чтобы сделал паспорт по свидетельству о рождении.