Персона нон грата
Шрифт:
Стас достал из кармана портативный диктофон, на который писалась их беседа, выключил, затем, продемонстрировав звукозаписывающую технику Тадасу, положил диктофон обратно в карман.
– Скажешь про мой визит кому-нибудь хоть слово, эта запись сразу же попадет и к бандитам, и в наши спецслужбы…
Тадас, у которого только сейчас, кажется, что-то щелкнуло в мозгу, тут же схватился за голову, завертелся, как юла, стал ныть и причитать…
– Все… хана… живым зароют… это ж звери… Э-э… свяжите меня!
Когда они очнутся… я скажу, что кто-то сюда вломился, не знаю, кто… не видел…
– Нет времени! – сказал Стас. – Советую тебе, мужик, рвать когти!
– Не-е…
– Твои проблемы… Кто из нас «похоронных дел мастер»? Ты, Тадас. Вот ты – и разбирайся с ними!
Харон сопроводил Нестерова и «Мергину» до калитки, через которую они двумя часами ранее прошли на территорию кладбища.
– Спасибо тебе, Харон, – сказал Стас, прощаясь с этой странной личностью. – Ты нам здорово помог.
– Не за что, – пожал тот плечами. – Я буду держать твою просьбу в голове. Если смогу узнать что-нибудь важное по вашему делу, я сам тебя найду, Стас.
Он внимательно посмотрел на молодую женщину, на голове которой красовался соломенного цвета парик. Хотел что-то сказать, но в следующее мгновение круто повернулся и отправился куда-то по своим делам. …Они провожали взглядом Харона до тех пор, пока темный силуэт не исчез на фоне смутно угадывающихся в ночи каменных обелисков, крестов и могильных оградок…
Глава 21
СТАКАНЧИК ВИСКИ В ХОРОШЕЙ КОМПАНИИ
Следующие сутки для Нестерова и Ко выдались спокойными и не принесли им ни особых радостей, ни серьезных огорчений, равно как и новостей, касающихся главного предмета предпринятого ими частного расследования.
Ирма по-прежнему изображала из себя москвичку Анну Головину, прибывшую в Вильнюс абсолютно легально, по туристической визе, поселившуюся в квартире гостиничного типа, кое-что здесь купившую и в этой связи заключившую контракт с местной фирмой «Фалькон» на защиту и охрану приобретенного ею в Литве имущества.
Слон, не отходивший от «клиентки» ни на шаг, изображал из себя ревностного – но и малость туповатого – служаку. Гертруда Францевна, которую эти двое, когда выходили на улицу, повсюду носили с собой в корзинке, либо Слон просто брал ее на руки, изображала из себя, естественно, кошку. Но не простую «фелис катус», а ценную особь голубых кошачьих кровей, за которую знающему человеку не жаль отдать любые деньги.
Прошедшим днем они трижды покидали съемную квартиру. В полдень у них был поздний завтрак в одном из вильнюсских кафе на проспекте Гядиминаса, в три пополудни наведались в художественный салон и сувенирную лавку в Старом городе, а ближе к шести вечера зашли в огромный торговый комплекс «Гипер-Максима», где «москвичка» посетила несколько средней руки «бутиков», торгующих мехами и западными тряпками.
Чтобы хоть в какой-то степени оградить себя от чьих-либо провокаций, они специально выбирали людные места. В целом же все эти действия носили характер отвлекающей операции: если кто-то, те же сотрудники литовских спецслужб, намерены осуществлять скрытое наблюдение за приехавшей из Москвы рыжеволосой молодой женщиной, то пусть воочию убедятся, что Анна Головина ничем предосудительным здесь, в литовской столице, не занимается.
В свободное же от этих отвлекающих чужое внимание шатаний время Мышка просматривала литовские газеты и журналы, шастала при помощи принесенного ею с собой ноутбука по страницам литовского сектора Интернета, кое-что, представляющее, на ее взгляд, интерес для общего дела, выписывала и сразу переводила на русский. С результатами своих исследований она знакомила Стаса, который дважды в течение дня посещал их на этой съемной квартире… Слон, который не любил заниматься чистой аналитикой, все это время либо смотрел телевизор, развалясь в кресле, либо, за отсутствием иных собеседников, разговаривал с подремывающей в другом кресле Гертрудой Францевной.
Настоящая Анна Головина, которой вся эта кладбищенская история ощутимо пощекотала нервы, но ни на йоту не поколебала ее решимости, ее желания добиться поставленной цели, весь день провела взаперти в резервной квартире. Ну а чтоб девушка не скучала, Стас еще до обеда доставил ей полугодовые подшивки газеты «Республика» и еженедельника «Литовский курьер» – оба издания на русском языке. Анна и вправду нашла на страницах этих изданий немало любопытной для себя информации: и о приватизации компании «Мажейкю Ойл» в 1999 году, когда на прибалтийский нефтяной рынок внедрилась американская корпорация «Джильямс», и о кабальном договоре, согласно условиям которого американский менеджмент не только не несет никакой юридической ответственности за убыточное ведение дел в компании, но и вправе требовать от литовского государства ежеквартально многомиллионных компенсаций за вроде как недополученную «Джильямсом» фиксированную норму прибыли, и о попытках российских нефтяных компаний «ЮКОС», «ЛУКОЙЛ» и тех же «тюменских» вытеснить из Прибалтики заокеанских «хищников», с тем, чтобы самим контролировать этот стратегически важный топливно-энергетический узел, и о существовании двух «партий» среди местных политиков, чиновников, бизнесменов, лоббирующих интересы Запада и Востока, а по сути нефтяных магнатов, и о резкой криминализации всего этого сектора бизнеса, со всеми присущими атрибутами – заказными убийствами, исчезновением людей, коррупционными скандалами и «войной компроматов» на страницах местных и зарубежных СМИ… Включая сюда отрывочные сведения о таких не разъясненных до конца и расследуемых ныне полицией событиях, как исчезновение бизнесмена Пошкуса и гражданина РФ Вадима Сергачева.
Пока Головина, пачкая пальцы типографской краской, знакомилась по газетным публикациям с местными реалиями, Стас Нестеров, проявляя максимум осторожности, пытался навести справки у реальных людей, бывших или ныне действующих сотрудников правоохранительных органов – благо связями в этой среде они со Слоном не были обделены.
Все, с кем встречался в последние два-три дня Нестеров, либо не располагали сколь-нибудь весомой информацией о судьбе Сергачева, либо уклонялись от разговора на эту тему.
От одной встречи пришлось уклониться уже самому Нестерову. Когда он наведался в свой офис, чтобы узнать, не искал ли его кто, не приходили ли в адрес фирмы какие-нибудь важные бумаги, сотрудник, которого он попросил временно посторожить контору, сообщил, что в офис наведывался старший инспектор ДГБ Монкайтис и что он просил передать Нестерову, чтобы тот позвонил по известному ему телефону.
Поскольку ничего хорошего и полезного для себя от контактов с госбезопасностью Нестеров не ждал, равно как не рассчитывал на то, что нужную информацию Феликс согласится слить ему за деньги, он решил оставить просьбу своего давнего знакомого Монкайтиса без удовлетворения.
Вечером Стас и Анна перекусили бутербродами, потом долго чаевничали на кухне, беседуя о всякой всячине, а в половине двенадцатого Головина удалилась в свою комнату, пожелав Нестерову спокойной ночи.
Стас переоделся в брюки от спортивного костюма, сменил рубашку на ненадеванную им еще майку цвета «хаки», затем, проследовав через гостиную, где на диване ему было определено спальное место, вышел перекурить в застекленную лоджию.
Закурив, он вернулся мыслями к эпизоду суточной давности, когда они с Анной, решив посетить знатока кладбищенских тайн Харона, едва не навлекли на себя крупные неприятности.