Персона нон грата
Шрифт:
В одном из московских депозитариев хранятся акции российских нефтяных компаний – прежде всего Тюменского концерна, – рыночная стоимость которых составляет немногим более шестидесяти миллионов долларов США.
Примерно треть этой стоимости составляют денежные средства в зарубежных офшорах, к которым спустя отведенное российскими и зарубежными законами время Анна Головина также получит полный доступ.
Все движимое и недвижимое имущество, являвшееся ранее собственностью Вадима Сергачева, после надлежащего оформления перейдет в собственность его сына и под управление Анны Головиной.
В конечном итоге она станет не просто состоятельной женщиной, каковой она могла себя считать и ранее, а богатым по любым меркам и обеспеченным на всю жизнь человеком…
Четверо молодых людей приехали в Вильнюсский аэропорт как раз в тот момент, когда объявили регистрацию на авиарейс «Вильнюс-Москва».
Слон вытащил из новенького джипа два дорожных чемодана, и они дружной гурьбой двинулись в зал вылета.
На Головиной было одето строгое темное пальто, под ним – черный брючный костюм. Но ее свежее, очень красивое лицо, ее бесподобные огненно-рыжие волосы, чуть прихваченные черной косынкой… все это как-то отвлекало от мыслей о трауре.
Прежде чем вылететь в Москву, где ее ждут близкие люди, Головина оделила подарками тех, с кем она очень сблизилась в последние дни, пережив целую череду приключений, и без чьей помощи она бы не смогла достичь своей цели.
Даже без сергачевских капиталов у нее доставало денег, чтобы сделать своим «ангелам-хранителям», своим вильнюсским друзьям «скромные» подарки.
Ирме Мажоните был подарен – переоформлен на нее – новенький автомобиль «Опель Астра», который, кстати говоря, так и простоял все это время на паркинге. А также шубка из голубой норки, которую доставили из бутика «Дом Нийоле», и крутой ноутбук последней модели.
Для «соколов» Головина выбрала по каталогам вильнюсских автосалонов два новеньких джипа: «Лендровер» для Стаса и «Додж» для Римаса, оплатив их полную стоимость. Кроме того, она подарила мужчинам по дорогому охотничьему ружью.
На банковский счет фирмы «Фалькон» была переведена денежная сумма, оговоренная в контракте, а также премия за успешный итог работы.
Головина купила подарки для хуторян Онуте и Вираса, а также для Харона, попросив своих вильнюсских друзей доставить им их при первой возможности.
Само собой, не осталась без знака внимания и Гертруда Францевна: помимо кошачьих вкусностей и игрушек, ей был подарен закамуфлированный под черный бархат противоблошиный ошейник, в который была вживлена золотая брошь с изумрудом – в аккурат под цвет ее глаз.
– Жду вас у себя в Москве, – повторяла Головина. – Приезжайте в любое время, хоть поодиночке, хоть всей компанией! Я всегда вам буду рада!
– И ты к нам приезжай, Аня, – сказала Ирма, выглядевшая в своей обновке ослепительной красавицей. – У нас здесь тихо, спокойно… можно хорошо и безопасно отдохнуть.
Они дружно посмеялись над этими словами.
Брат и сестра поочередно расцеловались с москвичкой, пожелав ей удачной дороги. Стас чувствовал себя несколько скованно из-за всех этих подарков, которые обрушила на них Головина. Они пробовали было уговорить Анну не тратить зря деньги – ведь она сполна оплатила их услуги, и даже сверх того, – но куда там…
Очень энергичной и настойчивой женщиной оказалась эта рыжеволосая москвичка, попробуй такой отказать хоть в чем-то…
– Извините, друзья, я хочу Стасу на ушко пару слов сказать…
Взяв за руку, Анна отвела его в сторонку.
– Тебе, Стас, я буду обязана по гроб жизни, – произнесла она негромко.
– Я понимаю, что ты сам привык решать все свои проблемы, и это свойство в мужчинах я всегда приветствовала. Просто знай, что отныне у тебя в Москве есть настоящий друг… считай, что близкий человек. И еще… Боюсь плакать, потому что косметика поплывет… Но я не о грустном хочу сказать, нет, нет… Ирма – золотая девочка, ей нет цены… Она тебя любит, Стас, просто боится в этом сознаться… Ну что же это я? Все, давай прощаться, иначе я разревусь…
Они вернулись к остальным. Гертруда Францевна сидела на руках у Ирмы; казалось, что и на ней надета норковая шубка, а изумруд на шее придавал ей и вовсе аристократический вид. Стоило Анне подойти к ним, как кошка тут же потянулась к ней…
– Иди ко мне, моя дорогая зеленоглазка. – Улыбнувшись сквозь слезы, Анна взяла ее на руки. – Тебе тоже спасибо за все, за все… Я не сомневаюсь, девочка моя, что мы с тобой еще увидимся! Ну все… Давай я и с тобой поцелуюсь на прощание…
Повернувшись от широкого панорамного окна, через которое он наблюдал за взлетом лайнера, Стас увидел Феликса, который жестом пригласил его отойти в сторонку.
– Как видишь, Стас, я выполнил все свои обязательства, – сказал Монкайтис, кивнув на пустую взлетную полосу.
Нестеров достал из кармана два небольших плоских ключа, один из которых был найден в бумажнике киллера.
– Я тоже привык держать свое слово.
Стас вложил в ладонь гэбиста ключи, затем протянул ему листок бумаги, на котором был написан цифровой код доступа.
– Центральный филиал «Ханса-банк», – сказал он негромко. – Депозитный сейф номер сто семнадцать. Остальное написано на бумажке.
Монкайтис, отправив в карман ключи и сложенный вчетверо листок, посмотрел на него долгим взглядом.
– Ты что-нибудь оставил себе… про запас?
Стас неопределенно пожал плечами: иногда лучше молчать, чем говорить.
– Ну что ж… Береги себя, Стас.
– Ты тоже будь осторожен, Феликс.
Так и не подав руки друг другу, они разошлись в разные стороны:
Монкайтис собирался немедленно выехать по адресу, который ему был только что указан, а Нестеров направился к дожидающимся его друзьям.