Персональная ловушка Милтона
Шрифт:
Гончаровых Макс знает чуть больше года, сразу стали дружить семьями, только у Макса семьи не было. Он сам себе семья, но это его ничуть не беспокоило. Значит так должно быть. Иногда на слишком докучливые разговоры мамы, он отвечал: «так звезды сложились», «так карты легли», «желания нет семью заводить». А сам думал: «Всему свое время».
Сегодня главное, чтобы у Юли все хорошо было… и на его смене без происшествий.
А сейчас можно и вздремнуть, все равно тут всю ночь сидеть. Начальство уже разошлось, в некоторых кабинетах еще сидели следователи, дописывали
Он положил перед собой папки с документами и газеты, сделал импровизированную подушку, обнял ее руками и лег. Как только голова дотронулась до газеты, он заснул.
Телефонный звонок вырвал Макса из рук Морфея, он не хотел реагировать на треск аппарата, а сооружение из папок и газет казались ему самым мягким местом на планете Земля, от которого не хотелось отсоединяться. Он кинул быстрый взгляд на часы: восемнадцать, отметив, что поспал ровно полчаса, как сам запрограммировал события – вздремнуть бы хоть «полчасика», в следующий раз будет осторожней с мыслями и будет думать «хотя бы два часика» – и поднял трубку.
– Полиция, Капитан Платов,– представился Максим охрипшим голосом.
В ответ ему послышался неуверенный и дрожащий голос девушки:
– Здравствуйте. Меня зовут Алла Соколова. Я нахожусь в пансионате «Горный воздух».
– Что у вас случилось?
Полицейский Максим Петрович Платов просыпался быстро, годы тренировки давали о себе знать, конечно это были не тренировки, а условия его работы, часто приходилось не спать в кровати дома, как сейчас на импровизированной подушке и на скрипучем неудобном стуле.
– Я отдыхаь здесь с мужем.
– Очень хорошо, что у вас случилось? – повторил Макс.
– Дело в том, что здесь творятся какие-то странные дела.
– Какие дела?
– Нас не отпускают на прогулку и в город тоже не отпускают.
Макс заинтересовался. Предположил, что звонит психически неуравновешенная барышня, придумавшая себе историю, требующую неотложного звонка по номеру сто два. Сама находится дома и придумывает опасность. Иногда так делают старушки. Сидят дома, таращатся в окно от скуки, а им там что-то мерещится, вот они и звонят. Но нельзя отбрасывать, что это на самом деле из пансионата звонят. Все придется проверять.
– Вас держит там силой?
– Вроде бы нет – еле слышно ответила Алла Соколова.
– Как это «Вроде нет»? Вы не уверенны? – поинтересовался Максим и решил: «точно психическая».
– Нам можно ходить везде по территории, а за ворота нельзя, охранники не отпускают. И камеры наблюдения везде стоят.
Максим возразил бы, считая, что любая уважающая себя организация (вернее ее руководство) устанавливает видеонаблюдение и нанимает охрану. Вот приспичило Ленке рожать, пусть бы Женька разбирался с этой ненормальной. И не отреагировать же нельзя, придется в район звонить, пусть там участкового поднимают, или сами еду разбираться.
– А вы пробовали выйти?
– Кажется да.
– Что значит, кажется? – поинтересовался Платов, сам себе уже решил: «точно ненормальная».
– Мне муж сказал, что пробовали. Нас на экскурсию только возили, на водопад «Чаша любви». Знаете?
– Знаю. – «У нас складывается светская беседа. Теперь она задает мне вопросы и интересуется моими познаниями достопримечательностей» – Так все-таки вы выезжали за пределы пансионаты, то есть вас там силой никто не держит.
– Вадим сказал, что мы пробовали сбежать и у нас не получилось.
– Вадим – это муж?
– Да.
– А что еще ваш Вадим сказал? – «Интересно у нее муж есть или его она тоже выдумала?».
– Еще сказал, что Алевтина Ивановна исчезла.
– Кто такая Алевтина Ивановна?
– Наша знакомая, мы здесь познакомились, и она не говорила, что уезжает домой.
– Вы уверенны, что она не уехала? – спросил он, проверяя свои догадки.
– Нет.
Она догадки подтвердила – во всем не уверена.
– Но ее вещи здесь – сообразила Алла.
– Она могла их забыть.
– Все вещи забыть?
– А она все забыла?
– Да, наверное. Мне муж сказал, что все.
– А ваш муж откуда знает?
На другом конце телефонной связи замялись, явно не ожидали такого вопроса.
– Он искал ее.
– Фамилию Алевтины Ивановны знаете?
– Нет. Еще у нас телефоны не обслуживаются, и мы не можем позвонить, будто кто-то глушит сигнал.
– А вы с чего звоните?
Опять замялись на другом конце провода, а Максим Петрович вздохнул в голос, поглядывая на подушку из газет.
– Муж взял в долг телефон, только, чтобы позвонить. Вы не подумайте, Вадим порядочный.
– Я понял.
– А сегодня мне сделали укол в плечо. Сзади подошли, и я потеряла сознание. А пришла в себя через час.
Она выпалила это на одном дыхании. Видимо девушка не привыкла и не любила говорить о себе, и тем более жаловаться, и тем более чужому человеку. Или у нее игра такая?
– Какой укол? – заинтересовался Максим.
– Я не знаю. И сейчас я не помню два предыдущих дня.
– Совсем? – полицейский Максим Петрович заинтересовался, хоть весь рассказ звучал сомнительно, а вот любую физическую опасность, телесный вред можно проверить.
– Вроде, да.
«Опять двадцать пять. Опять неуверенно в показаниях. Либо она напуганная беспомощная, стеснительная, ничего не понимающая девушка, либо на самом деле больная на голову, по ней психушка плачет и ждет с распростертым плакатом «Добро пожаловать» – подумал Максим и спросил:
– В каком номере вы остановились?