Перстень чернокнижника

Грановская Евгения

— Охраны не будет. Никого не будет. Только ты и я. Ровно в полночь. И не забудь захватить с собой перстень-фамильяр.

У Жени перехватило дыхание.

— Так, значит, все дело в перстне? — спросила она севшим от волнения голосом.

— Угадала, — с холодной насмешливостью ответил незнакомец. — Не будет перстня — не будет разговора. Если кому-нибудь расскажешь о моем звонке, я отрежу твоему жениху голову. Ты все поняла?

— Да.

— До встречи.

Связь отключилась.

Женя сложила телефон и

убрала его в карман. К своему удивлению, она почувствовала не столько страх, сколько облегчение. «Если кому-нибудь расскажешь, я отрежу твоему жениху голову». Таинственный враг говорил как простой бандит или террорист, а не как исчадие ада. Значит, он человек.

«А кем еще он мог оказаться? — тут же одернула себя Женя. — Ты думала, что тебе названивает безглазый демон или полуразложившийся труп? — Она усмехнулась и покачала головой. — Самое большое зло в мире идет от человека, вот что».

Женя вернулась в гостиную и напустила на себя беззаботный вид.

— Все в порядке? — спросила Елена, глядя на нее своими серыми внимательными глазами.

— Да. — Женя подняла руку и посмотрела на часы. — Мне пора идти, — сказала она отрешенным голосом. — Скоро моя смена, а мне еще нужно успеть кое-что сделать.

Ксюша и Елена незаметно переглянулись. Вид у обеих был встревоженный.

— Женя, может быть, тебе не стоит больше ходить на эту работу? — спросила Елена. — Мы подыщем тебе что-нибудь получше.

Женя покачала головой:

— Нет. Меня все устраивает. Спасибо.

— Ты уверена? — спросил, зорко глядя на нее, Паштет. — У тебя такое лицо, будто ты проглотила гусеницу.

Женя заставила себя улыбнуться.

— Со мной все в порядке, — сказала она. — Ладно, ребята, мне действительно пора.

— А что будем делать с этим? — Паштет мотнул подбородком в сторону беглого иллюзиониста.

Женя посмотрела Северинскому в глаза. Тот вдруг побагровел, словно ему в голову ударила кровь, и часто-часто заморгал. Белки его глаз страшно покраснели от проступившей сетки кровеносных сосудов.

— Не надо, — с трудом пробормотал он, стараясь отвернуться и не в силах этого сделать. — Прошу, не убивайте меня…

Женя опомнилась и отвела взгляд.

— Отпустите его, — велела она. — Этот тип рассказал все, что знал.

Она повернулась и, не произнеся больше ни слова, покинула квартиру.

6

Открыв дверь и увидев перед собой Женю, Валентин Иванович, похоже, нисколько не удивился.

— Здравствуйте, — сказала она без всякого смущения.

— Добрый вечер. Я ждал тебя. Проходи. — Валентин Иванович посторонился, впуская ее в квартиру. В гостиной он усадил Женю в кресло, внимательно вгляделся в ее бледное осунувшееся лицо и сказал:

— Ну а теперь говори.

Женя поправила пальцем очки и тихо отозвалась:

— Вы ведь знаете, зачем я пришла?

Он кивнул:

— Да. Но я хочу услышать это от тебя.

— Вы считаете, что у меня есть дар, — сказала Женя. — Научите меня им пользоваться.

Валентин Иванович чуть прищурился. В его тусклых глазах загорелось любопытство.

— Но ты ведь сказала, что не хочешь быть ведьмой.

— Не хочу, — кивнула Женя. — Но сейчас у меня нет другого выхода.

— Рано или поздно это происходит со всеми, — сказал Валентин Иванович. — Что заставило тебя изменить свое решение?

Женя отвела глаза и тихо сказала:

— Можно я не буду об этом говорить?

— Можно.

Несколько секунд оба молчали.

— Хочешь, я пойду с тобой? — спросил вдруг Валентин Иванович.

Она отрицательно качнула головой:

— Нет.

Женя откинула волосы и стала снимать цепочку с маленьким золотым распятием, но Валентин Иванович ее остановил.

— Это не обязательно, — сказал он.

Женя сдвинула брови:

— Но ведь ведовство — грех. Иисус говорил, что волхование и целительство — это зло.

— Не совсем так. Если волхв исцеляет человека именем Христовым, то это добро. Держи в своем сердце образ Божий и молись, чтобы Он простил тебя.

Валентин Иванович протянул руку, выдвинул верхний ящик стола и вынул толстую книгу в потертом кожаном переплете. Жене одного взгляда было достаточно, чтобы определить — книга очень старая, а может быть, даже древняя.

— Что это? — спросила она.

— Гримуар, — объяснил Валентин Иванович и положил книгу себе на колени. — Книга магических заклинаний и рецептов снадобий. Ей триста лет, и когда-то она принадлежала моему предку — графу Брюсу.

— Гримуар, — повторила задумчиво Женя и кивнула. — Я читала про такие. Считается, что пользоваться гримуаром имеет право только его хозяин, а всем другим эта книга может обжечь глаза.

— Выдумка, — сказал Валентин Иванович.

— Еще я читала, что обращаться с гримуаром нужно крайне осторожно, — снова заговорила Женя. — И что эта книга способна материализовать не только мелких демонов, но и верховных духов, которые имеют непокорный и злой нрав.

— Вот это уже ближе к истине, — кивнул Валентин Иванович.

Женя посмотрела на фолиант с опаской.

— А правда, что эту книгу нужно время от времени поливать человеческой кровью? — спросила она тихим голосом.

— Полная чушь, — ответил Валентин Иванович. — Кровь может быть любой. И поливать тоже ничего не надо. Достаточно смочить кровью тряпочку и осторожно протереть переплет. Кстати, самое время это сделать.

В руке у Валентина Ивановича появилась игла. Он проткнул себе указательный палец, выдавил каплю крови, затем достал из кармана носовой платок, вытер кровь и провел окровавленным платком по книге.