Перстни шейха
Шрифт:
Гришин смущённо кашлянул в кулак и постарался увести разговор в сторону.
– Ну-с, ладно. Насколько я тебя знаю, всё перечисленное относится к категории «ничего особенного». Теперь давай, выкладывай своё «почти»!
– Терпение, друг мой, – заговорщицки подмигнул Лавров и аккуратно поставил перстень плоским камнем вниз на небольшие электронные весы, находившиеся у него под рукой, на рабочем столе. – Смотри внимательно.
Цифры на дисплее замелькали и остановились на 23,3.
– Что видишь? – спросил эксперт.
– Двадцать три и три десятых, надо полагать, грамма, – констатировал Андрей.
– Верно, – подтвердил Лавров. – А так?
Он положил кольцо на бок. Весы показали: 19,6.
–
Лавров проделал рукой какое-то неопределённое движение, долженствовавшее, по-видимому, означать, что ответа у него нет. Гришин удивлённо присвистнул:
– Никогда бы не подумал! Лёша Лавров и вдруг чего-то не знает!
И, хотя, в словах его не было издёвки, криминалист несказанно смутился:
– Да иди ты… к Шекспиру!
– Намёк понял. Есть многое на свете, друг Горацио, ну и так далее… – постарался сгладить неловкость Гришин.
– Угу… – мрачно подтвердил криминалист и тут же оптимистично заверил. – Пока не знаю, но, дай срок, выясню.
Этот, если заведётся, непременно выяснит, с уважением посмотрев на товарища, подумал сыщик, а вслух сказал:
– Ладно, это твои штучки-дрючки. Лучше подскажи, как бы мне побольше разузнать об этом перстне? По базе похищенного я его, само собой, проверил – ничего похожего. Но вещица-то, сам говоришь, несовременная. А вдруг на историческую ценность мирового масштаба тянет? Тут специалист требуется. А у тебя среди разных высокоучёных товарищей завязок полно. Поможешь?
– О чем речь! – Лавров тут же разыскал среди документов, загромождавших его стол, пухлую визитницу, до отказа набитую карточками. – Сейчас посмотрим, кто у нас тут есть? Тебе, пожалуй, подойдёт… – бубнил он, просматривая визитки, пока наконец, не нашёл нужную. – Вот! Профессор Ташмухаммадов Бахтияр Мастибекович – ориенталист!
– Кто? – не понял Андрей.
Лавров укоризненно покачал головой.
– Чему тебя только в школе учили?
Гришин не обиделся.
– Ты всё-таки не забывай, что обучался я, хоть, и в бывшей высшей, но, всё же, школе милиции, – невозмутимо парировал он. – А там нам совсем другие дисциплины преподавали.
Лавров желчно осклабился:
– Верю. Что ж, придётся сделать скидку на твоё недообразование… – оскорбившись подобной нелицеприятной оценкой суммы полученных им за время учёбы знаний, сыщик фыркнул, но эксперт это проявление недовольства проигнорировал. – Ориенталистика или, говоря по-русски, востоковедение, – уточнил он, – есть совокупность научных дисциплин, изучающих историю, экономику, литературу, языки, искусство, религию, философию, этнографию, памятники материальной и духовной культуры стран Востока. Уяснил? К тому же, Ташмухаммадов ещё и арабист с мировым именем. Между прочим, специалистов равных ему по уровню в России нет, да и в мире – не так много. Сейчас он – заместитель директора Института Востоковедения, но, помимо административной работы, всё ещё параллельно продолжает заниматься наукой – возглавляет научный центр изучения стран Ближнего и Среднего Востока. На днях я с ним свяжусь, объясню ситуацию – думаю, в помощи не откажет. Только учти, человек он очень занятой, так что, как только даст отмашку, будь готов быстренько к нему выдвинуться.
– Не вопрос! Я, как юный пионер, всегда готов! – заверил друга Гришин, переписывая на листок Ф.И.О. и рабочий телефон профессора. Потом взял со стола перстень и засунул его в карман. С грустью проводив взглядом непростое колечко, Лавров шумно вздохнул, словно ребёнок, у которого забрали сильно заинтересовавшую его игрушку. Андрей это заметил.
– Извини, Лёша, но магазин закрывается, – с издёвкой объявил он. – Будешь себя прилично вести, как-нибудь потом дам поиграть… – Лавров открыл, было, рот, чтобы достойно ответить, но Андрей его опередил. – Шу-чу! Вот закончу со всеми выяснениями, и если ничего из ряда вон не случится, предоставлю его в полное твоё распоряжение на пару-тройку дней. А там хоть обысследуйся.
– Шутки-шутками, а тот, кто разберётся, в чём тут секрет, обоснует да ещё и найдёт этому эффекту разумное применение в прикладной сфере, может смело на Нобелевку претендовать, – бросил Лавров в спину уходящему сыщику вместо прощания.
– Так, претендуй – я ж не возражаю! – уже из-за двери отозвался Гришин. – Глядишь, и, правда, премию получишь! Только, ты уж не забудь, я – в доле!
Непредвиденный повод для экскурса в восемьдесят седьмой
На часах было четырнадцать ноль-ноль – время самое что ни на есть обеденное. И, расставшись с Лавровым, Андрей покинул управление с твёрдым намерением непременно отведать чего-нибудь вкусненького. Несмотря на плотный рабочий график, если такое определение вообще применимо к его слабо поддающейся планированию деятельности, Гришин иногда всё-таки выкраивал время на то, что принято называть маленькими радостями. Вот и сегодня он решил наведаться в одно местечко, где кормили так, что пальчики оближешь, к тому же, недорого. Да и добираться не более получаса, что по нынешним временам – пустяк…
В двух шагах от бывшей Колхозной, а ныне Большой Сухаревской, площади, в старом двухэтажном доме до сих пор сохранилась, открытая ещё в семидесятых годах прошлого века, чебуречная. Утверждение, что в ней побывал, если не каждый второй, то уж точно каждый третий, житель столицы, не сильно погрешит против истины. В былые времена она пользовалась бешеной популярностью у нищих студентов и работяг. Впрочем, не брезговала заглядывать сюда на огонёк и трудовая интеллигенция… Удивительно другое, поток желающих посетить это не слишком презентабельное заведение – где даже присесть негде и есть приходится стоя за высокими столиками – не иссякает по сей день.
Сейчас, как и раньше, здесь можно встретить и пенсионеров, традиционных поклонников совкового общественного питания, и ностальгирующих по молодости людей среднего возраста, и безусую молодёжь… Короче, и по сию пору публика в заветной «чебуречке» тусуется самая разновозрастная и разношёрстная. По мнению завсегдатаев, знакомых с этой, по большому счёту, забегаловкой ещё с советского периода, нынешние повара лепят точно такие же чебуреки, что и лет тридцать назад. Ну, тридцать не тридцать, а за последние пятнадцать Андрей смело мог поручиться – и вкус нисколько не изменился, и качество не пострадало. Ещё до армии, его затащили сюда друзья. Именно тут ему объяснили, как надо правильно есть чебурек. Выяснилось, что правильно – это с помощью трёх ложек: двумя держишь, зажав его родимого с обеих сторон, а когда откусываешь кусочек, в третью сливаешь бульон, который потом выпиваешь. Тогда ему показалось, что ничего вкуснее он в своей жизни не пробовал. И хотя, времени с тех пор прошло немало, периодически Андрей нет-нет да навещал эту точку общепита, чтобы побаловать себя «тем самым вкусом». Одно огорчало – алюминиевые ложки исчезли безвозвратно!
По мере приближения к знакомой харчевне, Гришин всё больше утверждался в правильности своего изначального намерения, навернуть пяток – никак не меньше – горячих, с пылу с жару, смачных чебуреков. Слюноотделительный процесс был в самом разгаре, когда в кармане куртки заверещал мобильник. Звонил Ершов.
– Андрей, ты сейчас где? – вкрадчиво поинтересовался он.
– На Сретенке, – обтекаемо отозвался Гришин, почувствовав скрытую угрозу своим гастрономическим устремлениям, и не ошибся.