Перстни шейха
Шрифт:
Ну, думаю, если Андрей в нём что-то углядел, значит, и вправду, парень стоящий. Малый, действительно, оказался не промах – я, как из отпуска вышел, сам его гонял полтора месяца без выходных и проходных. Молодец – пахал, не ныл. Конечно, опыта там с гулькин нос и даже меньше, ну, так это дело наживное. Решил, возьму. Уж и рапорт написал с рекомендацией, а дорогое начальство в ответ: «Отдел по раскрытию умышленных убийств, безусловно, нуждается в кадрах, но брать надлежит исключительно сотрудников с опытом оперативной работы не менее трёх лет…» Формально, они, конечно, правы, только парню-то каково? Ну да ничего, какой-никакой выход из ситуации мы придумали: сосватали молодого лейтенанта в разбойный отдел, благо там начальник – нормальный мужик, пошёл навстречу и протеже нашего принял без
Улучив момент, когда поток машин идущих из Москвы иссяк, он развернулся через двойную сплошную и поехал в обратную сторону. По личному опыту, который, как справедливо заметил классик русской литературы, является сыном ошибок трудных, всякого повидавший на своём веку сыщик совершенно точно знал, что образовавшийся затор рассосётся теперь нескоро. Два огнестрела, да ещё с участием сотрудника!.. Сейчас всё оцепят. Понаедет начальство, прокурорские, служба собственной безопасности… В лучшем случае через час хоть какое-то движение наладится. Надо попробовать проскочить через Рублёвку, а то, чего доброго, ещё на совещание не успею, прикидывал он, сворачивая в Одинцово. И тут, ему, подполковнику милиции, стало до того совестно за свой цинизм, что он мысленно выругался: «Вот же чёртова работа! Что с людьми делает! Совсем уже о… одубел! У меня на глазах двух человек только что завалили, а я – ноль эмоций… Спокойно маршрут объезда выбираю и, если чем и озабочен, так это кадровым некомплектом… Ладно, тот идиот в бейсболке сам напросился – туда ему и дорога! А капитан? Наверняка ведь у человека семья, дети…»
Для представителей ряда профессий подобное самобичевание – штука опасная. Да что там опасная – совершенно недопустимая! Попробуйте поинтересоваться у серьёзного практикующего хирурга или, скажем, у сотрудника похоронного бюро, короче, у кого-нибудь из тех, кто каждый день по долгу службы имеет дело с человеческими страданиями, смертью или горем людей, потерявших близких… Спросите, каково это? Скорее всего, он под благовидным предлогом уклонится от ответа и переведет разговор на другую тему. Хотя, вполне вероятно, найдётся тот, кто признается, что если пропускать через себя всю чужую боль, с которой сталкиваешься, то просто сгоришь раньше времени.
Вот и приходиться отгораживаться, зашториваться, выставить защитный барьер против разрушительного внешнего негатива. А раздвигать шторки – ни-ни! Даже, и не думай! И это, увы, не красочная метафора, а суровая правда жизни. Уголовный розыск, в этом смысле, ничем не лучше. Работёнка та ещё – всякого хватает… Но, в конце концов, все мы люди, а не роботы бесчувственные, и периодически защита даёт сбой. Тут уж, всякий выкручивайся, как умеешь… Старый служака Ершов, конечно же, всё это знал и не раз уже нечто подобное испытывал, а потому почти рефлекторно переключился на позитив, вспомнив о бравом молодом гибэдэдэшнике. Нет, но каков красавец! Выдержка! Самообладание! Решительность! Полный джентльменский набор! Вот кого я бы взял, не раздумывая! Бравурная концовка комплиментарного вердикта невольно ввернула его к покуда так и не решённой кадровой проблеме, и уже через секунду, неожиданно для самого себя, он вполне серьёзно загорелся этой идеей. А что? Такого поднатаскать, и через полгодика парню цены не будет. Кстати, кого-то он мне напоминает… Доберусь до конторы, надо бы разузнать, кто таков и что за фрукт? К тому времени, как раз, информация в сводку попадёт…
В управление Анатолий Михайлович прибыл с опозданием минут на сорок и направился прямиком к себе, поскольку утренние посиделки у начальства с торжественным зачтением сводки малоприятных происшествий, случившихся в городе за уикенд, уже закончились. Он, само собой, заранее сообщил Гришину, что из-за форс-мажора на Минке к началу совещания никак не поспеет, благо, мобильный телефон давно перестал быть предметом роскоши и превратился в общедоступное средство связи. Андрей, в свою очередь, своевременно
– О-о-о… Привет старшему поколению! – поздоровался тот и с ходу огорошил вопросом. – Где обещанная антоновка?
– И тебе не кашлять… – ворчливо буркнул в ответ Михалыч. – Нет, чтобы о здоровье справиться, за жизнь побеседовать. Как-никак, человек из отпуска вернулся… Что за воспитание у нынешней молодёжи?! Никакого уважения к возрасту!
Гришин белозубо улыбнулся.
– Тоже мне отпуск! Не догулял неделю летом, а тут – видно, жена всю плешь проела – решил-таки, взять несколько дней, чтоб урожай с грядок снять… О здоровье на спрашиваю, и так вижу, что оно у тебя в порядке. Вон, как наружу прёт, – он кивнул на объёмистый живот коллеги, – того гляди, ремень лопнет. А о жизни с тобой начальник отдела потолкует. Уже ждёт… Так, где антоновка-то, Анатолий Михайлович?
– Где-где? В багажнике. Райка тебе её, аж, два ведра насобирала, – отмахнулся Ершов и, имея в виду начальника, спросил. – Чего он от меня хотел?
– Я-то почём знаю. Сходишь – выяснишь.
– Что в округе новенького? – запоздало поинтересовался подполковник.
– Тишина и покой, – успокоил его Андрей, направляясь к двери. – А Раисе Дмитриевне персональное спасибо за яблоки. Золото у тебя супруга! Уж она-то, в отличие от разных прочих, в кулинарии смыслит. Знает, что «шарлотка» без антоновки не «шарлотка»… – бросил он на ходу и выскочил из кабинета.
Как и следовало ожидать, разговор с руководителем был недолгим, и касался в основном кадровой проблемы. Начальник отдела, с трудом сдерживая раздражение, недвусмысленно намекнул, что пора бы, наконец, определиться с третьим членом группы и предоставил на всё про всё неделю, максимум две, иначе… Вообще-то, обычно, мнением старшего группы по кадровым вопросам никто особо не интересовался – кого надо, того на должность и назначали. Но это обычно, а с мнением Ершова, по целому ряду причин, приходилось считаться. Больше четверти века в МУРе – не шутка!
Мало того, что он был лично знаком с подавляющим большинством ныне здравствующих высоких начальников московской милиции, так ещё и кое-кого из них в люди выводил. А посему, кадровики его откровенно побаивались, потому что знали, этот за себя просить никогда не станет, но за ради дела, в смысле за крепкого профессионала, рогом будет упираться. Потребуется, до руководства главка дойдёт, чтоб своего добиться. Так что, кто-кто, а Ершов на полном серьёзе мог позволить себе выбрать, с кем работать, а с кем – нет. Отдельское руководство долго смотрело на его чудачества сквозь пальцы, но любому терпению есть предел, и сейчас ему яснее ясного дали понять, мол, завыбирался ты, Михалыч! Третий месяц роешься в людях, как свинья в апельсинах… Хватит уже!
Так что, сразу по возвращении от начальства, он вплотную занялся подбором кандидата на вакантную должность оперуполномоченного второго отдела первой ОРЧ при Управлении уголовного розыска ГУВД Москвы, как официально именовалось подразделение, в котором Ершов, Гришин и ещё десятка три сыскарей имели честь служить. Ну, честь, может, и не велика, а ты пойди влезь сюда – притомишься пороги обивать, ухмыльнулся пожилой оперативник, раскладывая на столе справки на нескольких очередных претендентов, спущенных сверху… С этими он разобрался быстро. Сплошные дети, внуки и зятья генералов да полковников. Ясное дело, ребятишки карьерного роста возжелали, а в МУР их родственнички пихают, потому как для этого самого роста, лучшего трамплина пока не придумано. Вот уж фигушки! – злорадно подумал Михалыч, решительно отодвигая от себя бумаги. Мне трудяга нужен, а не генеральский внучонок-бездельник. Так что, всем спасибо! Все свободны!