Перстни шейха
Шрифт:
– Всё это, конечно, здорово, но вопрос-то остаётся открытым… – невесело констатировал руководитель по-прежнему недоукомплектованной группы, побарабанив пальцами по столу.
Он никак не мог избавиться от ощущения, будто позабыл о чём-то очень важном. Но вот, о чём? Воистину, склероз не за горами… Подполковник задумчиво поскрёб затылок. Вдруг лицо его озарилось догадкой, он схватился за телефон и быстро набрал номер дежурки:
– Деревянкин? Привет! Это Ершов, – бодро затараторил Михалыч в трубку. – Сегодня утром на Минском шоссе перестрелка с участием сотрудников ГАИ приключилась… Что? Ну, ГИБДД – какая, хрен, разница! Посмотри областную сводку, я подожду…
Какое-то время он сидел,
– Есть? Угу… Точно, гаишник отличился… Полностью не зачитывай, скажи только, как там второй? Да-да, капитан… Жив? Ну, и слава Богу… Теперь диктуй данные старлея…
Он взял ручку и принялся записывать. Потом ещё долго с кем-то созванивался, переговаривался, что-то выяснял и уточнял, несколько раз ходил в дежурную часть принимать факс. К полудню на руках у него была практически вся официальная информация об отважном гибэдэдэшнике. Ершов уселся за стол, водрузил на нос очки и занялся детальным изучением добытых сведений. Пробегая строчки глазами, он по привычке озвучивал фрагменты прочитанного, периодически сопровождая некоторые моменты личными комментариями:
– Челноков Олег Васильевич, тысяча девятьсот восемьдесят первого года рождения… А не такой уж он и молодой, как мне показалось!.. Уроженец Москвы… Школа… Ну, это неважно… Увлечения – стрельба из лука, альпинизм, автоспорт… Ничего себе, разброс интересов!.. Армия… Горный спецназ… Понятное дело, подготовка-то самая, что ни на есть, подходящая… Окончил МГЮА… Вона как? Образование профильное – это есть гуд… Следственное управление УВД по САО… – оторвавшись от бумаг, Ершов безжалостно хлопнул себя ладонью по лбу. – Вот же, я – дуб! Точно! Это ж тот, молодой следак из Северного округа, у которого я, помнится, года три назад разрешение на допрос арестованного брал. То-то гляжу, физиономия знакомая… – он снова взялся за справку. – Год проработал следователем… Х-м, что-то недолго! Хотя, по нынешним временам, не так уж и мало… Уволен по собственному желанию… Ну-ну!.. Третий год трудится инспектором второго батальона спецполка ДПС УГИБДД ГУВД Москвы… Большой оригинал… Что-то мешает мне поверить в логичность таких прыжков в сторону… Надо бы уточнить, с чего это он гаишником заделался? А, в целом, биография проходная – формальная сторона вполне подходящая. Если что, пройдусь по начальству, уболтаю…
Но, даже, получив достаточно полное представление о заинтересовавшем его инспекторе, Михалыч не был бы Михалычем, если бы уже через час по своим каналам не выведал, отчего и почему окружной следователь Олег Челноков, отработав всего ничего, охладел вдруг к следственной работе и подался в гаишники, гибэдэдэшники, дэпээсники – в кого их только, бедняг, не переименовывали… Ничего принципиально нового для себя старый опер, само собой, не узнал. Всё оказалось до обидного тривиально. В производстве у начинающего следователя оказалось дело о самом что ни наесть примитивном квартирном разбое. Там, по большому счёту, и доказывать-то ничего не требовалось – двух налётчиков, отягощённых награбленным добром, повязали прямо на выходе из квартиры, куда они ворвались, избив и связав хозяйку. Спасибо соседям – услышали шум, сообщили куда следует!
И всё бы ничего, да один из нападавших оказался сынком какой-то шишки не то из префектуры, не то из мэрии. Видно, мальчик-мажор, испытывая жуткий дефицит острых ощущений, прибег к столь своеобразному способу подъёма уровня адреналина в крови… Так вот, Челнокову намекнули, что желательно было бы это дело развалить. Причём, ходатаем не кто-нибудь выступил, а один из непосредственных руководителей. Парень сделал вид, что не понял. Во второй раз намекнули уже грубее, обрисовав возможные негативные последствия персонально для молодого специалиста, каковым наш без году неделя следователь на тот момент являлся. Тут оно и случилось… Благо, рабочий день уже закончился, иначе итог той воспитательной беседы мог стать достоянием гласности, а то и попасть на первые страницы бульварной прессы. Дверь Челноковского кабинета с треском распахнулась и замначальника следственного отдела выпал в коридор с разбитой мордой…
Сор из избы решили не выносить, но на карьере молодого следователя отцы-руководители поставили жирный крест. Такие выходки в порядком прогнившей следственной среде не забываются и, уж тем более, не прощаются… А в придорожные милиционеры он подался, не иначе как по большой любви к быстрой езде. Ну, где ещё можно позволить себе при случае педальку газа в пол притопить, причём, на вполне законных основаниях?! Источник информации вполне заслуживал доверия, и Ершов нимало не сомневался, что примерно так всё и происходило, а потому, выслушав по телефону эту историю, поблагодарил рассказчика и решил, что неспроста ему этот Челноков так приглянулся. С характером молодой человек.
Потом, в качестве завершающего штриха, умудрённый опытом оперативник навёл справки в службе собственной безопасности ГИБДД. Там об инспекторе Челнокове не удалось выяснить ни-че-го, что являлось, скорее, моментом положительным. По крайней мере, ни в каких делишках с левыми техосмотрами, решением вопросов в пользу пьяниц за рулём или перерегистрацией краденых тачек, старший лейтенант замечен не был. Может, по мелочи и злоупотреблял, но за руку не ловлен… Вроде, нормальный парень, мысленно подвёл черту Ершов. Пора познакомиться поближе. Но сначала… Он с опаской покосился на Гришина, который уже с четверть часа как вернулся с только что приобретённой компактной кофе-машиной и теперь пытался заставить её работать. Получалось, судя по всему, не очень.
– Слышь, Андрей… – окликнул его Анатолий Михайлович. – Я тут, кажется, решил вопрос с доукомплектованием нашего экипажа.
– Не понял… – апатично отреагировал Гришин, занятый изучением инструкции. Похоже, сейчас он плохо воспринимал внешнюю информацию. – Ты это о чём?
– Не забыл ещё, что группа должна состоять из трёх человек? – вопросительно-назидательно напомнил Ершов.
Андрей, по-видимому, слегка очумевший от занимательного процесса освоения зарубежной бытовой техники ответил после небольшой паузы:
– Помню… Только, никак не соображу, при чём здесь экипаж?
– Как при чём? – Ершов даже растерялся и напомнил текст песенки ставшей чрезвычайно популярной после разгрома японцев на реке Халхин-Гол и у озера Хасан в тысяча девятьсот тридцать… Короче, давно это было. – Ну как же… Три танкиста, три весёлых друга – экипаж машины боевой…
– Да-а-а? – скептически протянул Гришин и абсолютно серьёзно спросил. – А как же «Четыре танкиста и собака»? Мне почему-то всегда казалось, что в танке должно быть четверо.
Ершов недоверчиво посмотрел на коллегу. Действительно уморился или придуривается?
– Да ну тебя! Совсем уже обалдел от своей кофеварки, – недовольно проворчал он, а потом подробно пересказал обстоятельства утреннего происшествия на дороге и в довершение протянул Андрею резюме на Челнокова, им же самим только что состряпанное. – На, посмотри! Как, на твой взгляд, сгодится?
Гришин быстро пробежал глазами текст.
– Если верить твоим выкладкам, то вполне приличный парень. Только с чего ты решил, что он нам подойдёт? Ты ж за ним наблюдал всего три минуты, да и то издали… Опять же, гаишник. Это ведь исключительно в ментовских сериалах, типа «Глухаря», вот так запросто, прыг-скок туда-сюда, из службы в службу… – он поморщился, с сомнением покачав головой, и спросил в лоб. – С какого перепугу ты за него радеешь?