Первач
Шрифт:
Мирбек подошел к Амантуру. Бросилось в глаза сходство между этими двумя. Оба широкоплечие, с плоскими лицами, с одинаково густыми бровями и смолистыми шевелюрами, плавно переходящими в бороды, они различались только ростом с разницей почти на голову.
Злотников не ошибся — они оказались братьями.
— Ты хоть знаешь, кого ты сюда привел, брат? — спросил Мирбек, обращаясь к Амантуру, но говоря достаточно громко, чтобы слышали все.
— Объясни, — напрягся Амантур.
— А ты спроси его! — заорал вдруг Мирбек. И тут же засмеялся, повернувшись к толпе и показывая на Тихона: — Вы
— Пусть он скажет нам! Это он! Он! Пусть скажет! — опять над толпой разнеслись надрывные крики.
— Что тебе нужно?! — пересиливая голоса, крикнул Амантур. Автомат нервно трясся в его руках.
— Хой, он не понимает!.. — Мирбек выплевывал фразы, перемежая их затяжными паузами: — Ты хотел убраться отсюда? Так вот! Ничего у тебя не выйдет!.. Вот что происходит!..
— Ну и причем тут этот человек? — спросил Амантур.
Мирбек изменился в лице. Выпученные глаза гиганта на секунду разъехались в стороны, а потом снова собрались в яростный взгляд. Со стороны, может, это выглядело смешно. Однако Тихону было не до веселья. Гаденькая улыбка Мирбека превратилась в оскал. Он приблизился к Тихону почти вплотную. Изо рта его несло горелой травой.
«Дурь!» — сообразил Злотников. Характерный конопляный запах, пробивавшийся сквозь запах пота, пыли и бараньей шерсти от накинутого сверху овчинного тулупа, объяснял теперь и чрезмерную возбудимость Мирбека, и приступы неадекватного смеха.
— А притом!.. Эти неверные… Они бросили нас подыхать!.. — крикнул Мирбек. — Вот этот русский знает, о чем я говорю!.. — указал он пальцем на Тихона. — И никакой эвакуации… не будет!.. — рука гиганта взметнулась вверх, а голос у него был, как у заправского оратора. Мощный, резкий.
— Это точно известно? — спросил Амантур.
— Да точнее некуда!.. А народ!.. Желает знать!.. Кто виноват!.. — надрываясь, рубя, как ножом, свои фразы, гудел Мирбек, вновь обращаясь к толпе. — Я правильно говорю?!
Поселенцы отреагировали дружным воплем. Настроение их не сулило ничего хорошего. Не один ведь Мирбек, наверное, здесь обкуренный. Но для расправы и одного достаточно. Злотников не знал ни повадок, ни образа мыслей этого человека, но, судя по тому, что Мирбек был порядком одурманен, предсказать его намерения не составляло труда.
— Вот мы и хотим свершить!.. — гигант запнулся, не в силах подобрать нужные слова.
— …Справедливое возмездие!.. — нашелся он, наконец.
— А ничего, что он здесь вместе с нами? — спросил Амантур. — Его выбросили с корабля. Он такой же, как мы.
Но этот довод нисколько не подействовал.
— Он чужой! К тому же неудачник… — дышал гарью Мирбек. — Нам не нужны неудачники. Они притягивают беду…
— Вовсе нет, он как раз к удаче! Он спас моего сына! Албаста хотела украсть его! А ты знаешь хоть одного, кто осмелился бы воспротивиться воле албасты?!..
Мирбек ухмыльнулся.
— Да слышал я. Успели рассказать твои… Не иначе, шайтан ему помог! Чтобы втесался в наше доверие!
— Полегче, брат! Не выдумывай!
— А я не выдумываю!.. Народ жаждет! — мотнул головой Мирбек.
— Я буду стрелять! — предупредил Амантур, первым заметив, что руки брата потянулись к висевшему через плечо оружию. Он вытянулся
— Когда отец умер, ты выбрал свой путь! — заговорил Амантур. — Я выбрал дело отца.
— Пасти баранов?!
— Мои бараны кормят нас. А твои бараны грабят и убивают других людей. Можешь распоряжаться своими головорезами, но не вынуждай меня делать что-то против моего желания.
— Брат… отдай его нам… — Мирбек дико вращал глазами, и губы его то вытягивались в трубку, то туго сжимались. — Надо разобраться, кто виноват… Самое время начать…
И началось бы, не обкурись он сверх меры.
Пошатываясь, гигант сделал два шага к брату. Это действие потребовало от него невероятных усилий. Глаза Мирбека вылезли из орбит. Зрачки так расширились, что грозили затмить своей чернотой белки глаз, испещренных кровавыми прожилками. На мгновение замерев, он намеревался сделать третий шаг, но вдруг упал, как подкошенный. Толпа, до сих пор находившаяся с ним в единой связи, молча наблюдала за тем, как Мирбек извивается, как здоровенный тяжелый жук, тщетно стараясь преодолеть земное притяжение. Некоторое время он еще шевелился, а потом неожиданно затих. В возникшей тишине слышно было его сиплое дыханье.
— А ну, пошли все вон! — скомандовал Амантур, и люди на удивление быстро рассеялись по своим щелям. Остались только четыре угрюмых типа, подручные Мирбека. Амантур приказал им поднять тело брата и унести.
— Пусть отоспится. Глядите мне, не уроните! — крикнул он им вслед и повернулся к Тихону:
— Не сердись на них. Они озлоблены.
Тихон подумал, что, может быть, нужно сказать спасибо Амантуру за избавление от перспективы оказаться растерзанным толпой или погибнуть от рук обезумевшего наркомана. Но посчитал, что Амантур наверняка вступился за него не просто так, а из каких-то внутренних побуждений. И не нуждается в благодарности.
— Много вас здесь? — спросил он просто для того, чтобы отвлечься. Нервы были на пределе, руки до сих пор тряслись. Он сунул их в карманы.
«Не то, чтобы я испугался смерти… Впрочем, это неправда. Испугался — вот именно такой, глупой смерти. Совсем не хочется пропасть за понюх табака…»
— Человек сто будет, — ответил Амантур.
— И давно вы здесь живете?
— Две недели. Думали перебраться хотя бы в Братск.
У Тихона вдруг появилось ощущение, что на него смотрят. Никогда прежде он не испытывал такого. Возможно, после столкновения с тварью дремавшие первобытные инстинкты обострились. Он изучил взглядом развалины, повернулся и глянул наверх. В оконном проеме увидел Амину. Девчонка тотчас исчезла в глубине.
— Она считает тебя своим избавителем, — объяснил Амантур, тоже заметивший девчонку. — Если бы албаста похитила Сармата, ей бы не поздоровилось!
— И часто эти твари похищают детей?
— Нередко.
— Что они с ними делают? — поморщился Тихон, заранее угадывая ответ.
— А ты как думаешь?.. — Амантур нахмурился. — Больших не трогают. Все больше младенцами интересуются.
— Логично. Вы ведь тоже предпочтете мясо ягненка старой баранине, — понимая, что зарывается, прокомментировал Тихон. Его начинало злить вынужденное присутствие здесь.