Первая любовь
Шрифт:
— Глеб… — прошептала я. Голос не слушался.
Он подскочил со скамейки, тоже разглядывая меня во все глаза.
— Привет, Маруся. Ты… очень красивая.
Он старался отвести глаза от моих сильно оголенных ног, но это плохо получалось.
— Ты тоже… — ответила я смущенно. — Ты подстригся?
— Да. Давно пора было… Оброс, как снежный человек.
— А мне нравилось… но так тоже хорошо!
— Может, чаю попьете перед выходом? — предложила тетя Гульназ, похоже, устав слушать наш неловкий диалог.
— Нет-нет,
И мы тронулись в путь.
Неловкое это было путешествие, но, к счастью, короткое. Глеб всю дорогу потихоньку мял и поглаживал мою ладошку и пальцы, и я чувствовала, как он дрожит от нетерпения остаться со мной наедине. Мы втроем судорожно пытались поддерживать светский разговор, но это не особенно выходило. Подойдя к клубу, Глеб отпустил мою руку и пошел поздороваться с парнями, что стояли у крыльца.
— Зря ты меня притащила, — улыбнувшись, тихо сказала Дина. — Я вам явно мешаю…
— Что ты такое говоришь! Нисколечко! И тут… вон, смотри, сколько кавалеров — все от тебя глаз отвести не могут.
Она покачала головой и тяжело вздохнула:
— Они не в моем вкусе.
Глеб вернулся к нам и повел внутрь, но как только мы зашли в полутемное помещение, утянул меня в сторонку и, с пристрастием заглядывая в глаза, спросил:
— Марусь, у нас все в порядке?
— Нет, — отрицательно покачала я головой, — у нас все отлично. Что тебя беспокоит?
— Ты ходила к нему?
— Да.
— Он вел себя прилично?
— Да, — и это, кстати, правда. Ведь не кидался же, не хватал.
Глеб облегченно выдохнул и даже прикрыл глаза:
— Хорошо… — И притянул меня к себе. — Прости, я немного перенервничал сегодня…
— И ты… тоже меня прости… Я не хотела тебя расстраивать… — я мягко коснулась губами его щеки. Руки Глеба на моей спине сомкнулись чуть крепче. Он тоже осторожно поцеловал меня в ответ, а потом еще раз и еще, будто бы прокладывая дорожку к губам. Но за секунду до моего первого в жизни настоящего взрослого поцелуя кто-то принялся возмутительно громко свистеть и орать:
— Эй, Стрельников! Аатставить телячьи нежности! Давай лучше пиваса дернем!
Глеб тихонько рыкнул мне в щеку, но отпустил и развернулся на голос:
— Я не пью!
— С каких это пор? — возмутился неизвестный и вклинился в поле моего зрения. Это был здоровенный деревенский парень с шапкой кудрявых волос и круглым красным лицом, возвещающим о том, что сам он от алкоголя отнюдь не воздерживается: — Аа! Ну, понятно. Так это и есть та самая Марья?
Я вопросительно посмотрела на Глеба. Он отрицательно покачал головой: мол, нет, я не рассказывал.
— Деревня, — бросил он со вздохом.
Я оставила его ненадолго и подошла к Дине:
— Как ты? Тебя не достают всякие неприятные личности?
— Нет-нет, Машунь, все нормально. Не волнуйся, я умею отшивать. Иди,
Это было не по-дружески, но меня отчаянно тянуло в совсем другие дружеские руки. Я вернулась к Глебу, и он потянул меня на танцпол. И попросил ди-джея поставить медленную композицию.
Одна его рука лежала на моей талии, другая — чуть выше на спине. Я положила ладошки ему на плечи, и мы почти замерли, глядя друг на друга. Время остановилось, исчез этот зал, наполнявшие его люди и музыка. Да что там, кажется, даже сердце мое перестало биться. Постепенно мы прижимались все теснее друг к другу, Глеб нависал надо мной, склоняясь головой все ниже. И мы бы непременно поцеловались, наплевав на то, что десятки людей вокруг видят нас. Но в последнее мгновение перед нырянием в омут я увидела бледное, застывшее в отчаянии лицо Дениса Уварова.
Я не смогла. Не смогла поцеловать Глеба под этим ужасающим взглядом. Вывернулась из рук и шепнув, что мне надо к Дине, убежала с танцпола.
Поискала подругу глазами в темных нишах и коротком коридоре, ведущем в уборную, и наконец нашла возле крыльца, мирно беседующей с молодым мужчиной, на вид старше меня и Глеба, и даже Дениса, но более точный его возраст я бы определить не взялась. Уваров подошел к этой паре одновременно со мной.
— Привет, — поздоровался он сразу со всеми довольно спокойно.
— Привет, Денис, — кивнула ему Дина с улыбкой. — Как ты себя чувствуешь?
— Норм. Спасибо твоей тете, она настоящая волшебница. Денис, — протянул он руку незнакомцу.
Тот с готовностью пожал ее, улыбнулся и представился сам:
— Михаил!
Мужчина был высок ростом, фигура его не поржала мощью, но и худым или, наоборот, полным он не был. Среднее такое телосложение, довольно широкие плечи, модная прическа с выстриженными висками и приятное спокойное лицо в стильных очках.
— Это Маша, моя подруга, — отрекомендовала меня Дина под наш взаимный кивок. — А Миша приехал в Филимоново навестить родственников и вот, посещает места боевой молодости, — они с ее приятелем скромно, интеллигентно рассмеялись.
— И много боев проведено под стенами клуба? — хитро улыбнулась я.
— Достаточно! — усмехнулся Михаил. — Одни только очки подложили мне целый свинарник. Но я никогда не сдавался… Даже на бокс пошел, чтобы укрепить боевой дух.
— И как? Помогло? — выпучила я глаза.
— Еще как! Год бокса кардинально изменил мою жизнь, не только в Филимоново.
— Да уж, — пробормотал Денис. — Боевые искусства — это наше все.
— Ты тоже занимаешься? — спросила я у него с любопытством и странным волнением.
— А то! В этой хибаре, — он кивнул на клуб, — любого могу вырубить, если один на один.
Мое волнение усилилось, в горле будто ком застрял.
— Не надо никого вырубать! — нахмурилась Дина.
— Не буду, — кивнул Денис. — Если не нарвутся.