Первая мировая война 1914—1918. Факты. Документы.
Шрифт:
На руку сторонникам решительных действий в США сыграли и события февраля 1917 года в России. Многим американским политическим деятелям, воспитанным на принципах Билля о правах, ранее было несподручно объяснять своим оппонентам, почему это вдруг демократической Америке необходимо как можно быстрее прийти на помощь самодержавной России. Теперь же, по словам Вильсона, «великий, великодушный русский народ присоединился во всем своем первозданном величии к силам, борющимся за свободу в мире, за справедливость и мир». [64] Свержение самодержавия в далекой от США России оказало огромное воздействие на американское общественное мнение и существенно облегчило американскому президенту принятие решения о вступлении в войну. Новая Россия перестала нести ответственность за национальную
64
Цит. по: Уткин А. И. Дипломатия Вудро Вильсона. С. 135.
Таким образом, объявление Соединенными Штатами в апреле 1917 года войны Германии отнюдь не было случайным событием и не зависело от неграмотных действий немецких дипломатов и генералов. Этот шаг был не чем иным, как закономерным итогом внутри- и внешнеполитического развития США и ознаменовал собой начало превращения далекой заокеанской державы в мирового лидера.
Не подлежит сомнению, что прямое подключение США к Антанте было одним из поворотных моментов в истории Первой мировой войны, во многом предрешившим ее исход. После апреля 1917 года стратегическое положение Берлина начало резко ухудшаться.
СЛАБОЕ ЗВЕНО
Вместе с тем положение на Европейском континенте было столь запутанным, что никто не мог бы с уверенностью предсказать победу какой-либо из противоборствующих сторон. Ситуация вроде бы благоприятствовала Германии: ее войска оккупировали всю Бельгию и значительную часть северных департаментов Франции, Польшу, Литву, часть Латвии и Белоруссии. Сербия и Румыния были разгромлены. Антанта же могла похвастаться только тем, что выстояла и сорвала планы блицкрига, втянув Второй рейх в затяжную войну на выживание. Но в конечном итоге именно этот фактор и сыграл для Берлина роковую роль.
Антанта по сравнению с центральными державами обладала куда большими людскими, продовольственными, экономическими и финансовыми ресурсами — напомним, что в те годы. над Британской империей не заходило солнце, ее территория занимала четвертую часть всей суши, а население подданных британской короны составляло огромную цифру в 419 млн человек. Плечом к плечу с жителями Великобритании воевали канадцы, австралийцы, индусы и многие другие народы. При полном доминировании на морях английского флота в Западную Европу шли бесконечные караваны судов с аргентинской пшеницей и бразильским мясом. Германия же, как неоднократно отмечалось выше, готовилась не к затяжной, а к молниеносной войне, поэтому не позаботилась о стратегических запасах сырья и продовольствия. А пополнить их было нечем — центральные державы находились почти в абсолютной блокаде, связь с внешним миром Берлин мог осуществлять только через нейтральные Голландию и Данию, но англичане разрешили этим странам импортировать товары исключительно для их собственных нужд.
Уже с 1915 года население Германии и Австро-Венгрии стало страдать от недоедания, а в 1916 году голод усилился. Благодаря врожденной самодисциплине немцев и высокой организаторской способности руководителей тыла, которые ввели карточную систему и взяли на строгий учет все средства, в 1916 году удалось избежать голодных бунтов, но все эти меры лишь отсрочивали катастрофу, а никак не уничтожали ее причину.
Учитывая создавшуюся ситуацию, в Берлине решили расколоть коалицию своих противников и вырвать из рядов Антанты ее наиболее слабое звено — Россию. Собственно, уже весной и летом 1915 года немцы начали дипломатическое зондирование по поводу возможного заключения сепаратного мира с Россией. Через датского и шведского королей в Петроград из Берлина были посланы сигналы о готовности немцев пойти на мировую при самых благоприятных для России условиях. Инициатива подобных переговоров исходила от канцлера Бетман-Гольвега. Однако российский император оказался верен слову, данному союзникам в сентябре 1914 года, и от ведения каких-либо переговоров с противником категорически отказался. Против переговоров с немцами решительно выступали и члены российского правительства, особенно министр иностранных дел С. Д. Сазонов.
Очередная попытка немцев склонить Россию к заключению сепаратного мира и выходу из войны относится к лету 1916 года, на что были свои причины. Во-первых, брусиловское наступление показало Берлину, что у русских есть еще порох в пороховницах и говорить о разгроме России преждевременно, а во-вторых, в начале 1916 года в России сменилось правительство и во главе его стал Б. В. Штюрмер — остзейский немец, бесцветный политик, придерживавшийся крайне правых взглядов, друг Распутина и сторонник мира с Германией. Прямым ставленником Распутина был и министр внутренних дел Протопопов.
В Берлине заметили, что в стране заметно уменьшилось влияние тех сил, которые выступали за тесный военно-политический союз с Антантой, зато укрепились сторонники сепаратного соглашения с Германией — Распутин с компанией. Прощупывание новых открывшихся возможностей берлинские стратеги начали летом 1916 года, причем сразу по двум каналам.
В июле 1916 года бывший премьер Витте, а затем представитель Штюрмера Колышко прибыли в Стокгольм для бесед с представителем германского министерства иностранных дел Бокельманом — выразителем интересов промышленного магната Стиннеса. Бокельман сообщил Колышко об условиях, на которых Германия согласна заключить мир с Россией. Эти условия были следующими: включение Курляндии и Эстляндии в немецкие балтийские провинции, присоединение Литвы к Восточной Пруссии, образование независимой и ориентированной на Германию Польши. При этом Россия должна навсегда отказаться от своего влияния на Балканах, хотя и не будет платить репарации.
Тогда же, в июле, и там же, в Стокгольме, произошла встреча немецкого финансиста Ф. Вартбурга с тогда еще товарищем председателя Государственной думы Протопоповым. На этой встрече также обсуждалась возможность заключения мира между Россией и Германией. Вернувшись в Петроград, Протопопов доложил о результатах своих бесед с Вартбургом некоторым членам Думы, а затем был вызван на доклад к Николаю II.
Еще одним признаком усиления в правительстве прогерманских сил стала отставка убежденного сторонника Антанты Сазонова. Его портфель по совместительству принял Штюрмер. Резко ухудшилось к этому времени и внутреннее положение в стране. Казалось, обстановка для заключения сепаратного мира стала особо благоприятной. Это прекрасно понимали в Берлине. «Россию охватывает усталость, и Германия должна постараться заключить с ней сепаратный мир», — писал в те дни кайзер Вильгельм. [65]
65
Цит. no: Fischer F. Germany's Aims in the First World War. N.-Y., 1967. P. 244.
Ответственные политики в Берлине в те дни уже были готовы пойти на достойное окончание войны, правда, не знали, как это сделать. Канцлер Бетман-Гольвег и его сторонники собирались вернуться к статусу ante belle (то есть к довоенному положению вещей) с небольшими вариациями — Польшу, по их мнению, надо было вернуть России, Бельгию — освободить и даже пойти на некоторые уступки французам в Лотарингии. Другие германские политики были менее «великодушны», но это уже не играло никакой роли. В Германии к этому времени правил тандем Гинденбург — Людендорф, не признававший никаких компромиссов.
Именно под их давлением германское правительство 5 ноября 1916 года совместно с правительством Австро-Венгрии заявило о создании «независимой» Польши, включавшей исключительно земли, отвоеванные у российской короны. Это вызвало бурю гнева в России, в том числе и у Николая. Если до этого какой-либо компромисс с Германией и был возможен, то теперь исчезла даже гипотетическая вероятность заключения сепаратного мира с немцами. В России резко активизировались сторонники продолжения войны до победного конца любой ценой. 14 ноября лидер кадетов П. Н. Милюков в Думе обвинил Штюр-мера в измене. (В своей ставшей знаменитой речи профессор восклицал после каждой фразы: «Что это? Глупость или измена?») Под давлением национально ориентированных кругов Николай был вынужден снять Штюрмера, на посту председателя Совета министров его заменил Трепов, а министром иностранных дел стал Покровский.