Первая после бога
Шрифт:
– В сознании?
– Говорю же, пьяный в дым. И, кажется, не первую неделю, – странное замечание странным никому не показалось. У пьяных и детей свои боги. – Так вот, пока врач этого рубленного осматривает, подкрадываются к мужику два интерна. Из хирургии они, что ли? Неважно! Попрактиковаться решили. Один серьёзно очёчки поправил и спрашивает: «Пациент, вам больно?». А второй другана локтем в бок пихает и шипит: «Ты что, дурак? У него же башка разрублена! Не так осмотр начинать надо». Тут СЭПовец, который болезного привёз, возьми и спроси, мол: «А как надо?». Ну этот, который второй умник, ресничками похлопал,
– А что мужик? – хмыкнула Дира.
– А что мужик? – пожала внушительными, хоть и полупрозрачными плечами Хэлс, – Лежит себе, дальше глазьями лупает.
– Это им ещё повезло, – усмехнулась Кассел, откладывая журнал и с чувством зевая. – Когда я примерно в такой же ситуации оказалась, мне пациент подробно объяснил, где у него болит и куда мне идти. Тоже опыт: много новых слов узнала. Правда, у того топора в голове не было. Всего лишь ящер три пальца отхватил.
– Ну-ну, – фыркнул Шеллер, всем своим видом демонстрируя, что с ним таких глупостей не случалось.
Дира покосилась на красавца, но припоминать ему, как Ирошка поинтересовался у шестидесятилетнего дяденьки, когда у того последняя менструация случилась, не стала. Во-первых, все люди, и ничто человеческое не чуждо: какие графы в карте есть, те и заполняем. Во-вторых, рыжий в ответ мог тоже припомнить что-нибудь эдакое. А, в-третьих, лениво.
– Так, чем же тебя всё-таки Варосы допекли?
Кассел закинула руки за голову, всем телом сладко потягиваясь.
– Да идиоты они! – отозвался Иро, послушно уставившись на халат, натянувшийся в стратегически важных местах. – Старший требует, чтобы младшего в имперский госпиталь перевели. Говорит, будто у нас тут бардак, неразбериха и драконьи стойла.
– Ну так и переводи, – равнодушно посоветовала Дира, опять за журнал берясь.
Равнодушно-то равнодушно, а в грудине что-то ёкнуло. Невралгия, наверное. С чего бы ей по имперской гордости скучать? Нет, младшенький, конечно, парень милый и забавный. Но лучше уж пусть он милым и забавным издалека побудет. Всё проще.
– Ага, переводи, – проскулил Шеллер. – А то ты не знаешь, как это бывает? Он у них долечится и все лавры им. А мы, получается, за просто так трудились, выхаживали. Ведь даже спасибо не скажет никто. А потом…
Что там потом случиться должно, Кассел узнать так не довелось. На этот раз многострадальная дверь не распахивалась, призраки без эмоциональных жестов обходились. Но эвакуатору из приёмника спецэффекты не понадобились – и так общее внимание привлечь сумел.
– Всех свободных врачей в приёмный покой! – с виду тщедушный, за швабру способный спрятаться парнишка заголосил не хуже пожарной сирены. – Массовая травма!
***
Термин «массовая травма» в разъяснении вроде и не нуждается: много народа разом покалечилось. Но раз на раз тоже не приходится и «много» – это понятие относительное. Драка в баре, столкнувшиеся омнибусы и пожар на фабрике – всё массовая травма. Ясно, что и число пострадавших разное, и степень повреждений. Но самое противное в данной ситуации, что никто предсказать не может, какая помощь понадобиться.
Был на памяти Диры один случай, комичный почти. Если бы не стал таким трагичным. Въехал экипаж со спортивным ящером, которым пьяный до изумления юноша управлял, в бок омнибусу, а тот возьми и перевернись. Нет, всё обошлось почти без жертв. Ну, не считать же серьёзным ущербом вывихи да переломы, честное слово.
Да только вот ехал в этом Девой проклятом омнибусе профессор. И ни какой-нибудь занюханный, а заведующий лабораторией Института Прикладной Боевой Магии. При профессоре же том имелась клетка с самым что ни на есть живым фениксом. Как он дошёл до мысли плюющуюся негасимым огнём тварь перевозить, словно попугайчика, история умалчивает. А вот что творилось в приёмнике больницы, где никто не готов был к такому наплыву пациентов с магической травмой, представить можно. Хотя и сложно.
Так или иначе, а общий сбор под истеричный вопль: «Массовая травма!» – обещает только одно. Обычный упорядоченный беспорядок разрастётся до масштабов Хаоса, взорвётся крещендо Больших Неприятностей. И будет стоить кучи нервов, причём в дальнейшем. Когда начнут разбираться, что же такое всё-таки случилось, как оно вышло и кого виноватым назначить.
Хотя даже ёжикам в лесу понятно: чтобы там не стряслось, самыми провинившимися станут медики и полицейские. Дальше, по росту: пожарные, мелкие чиновники из местных управ, природные стихии и воля Богов.
Но, как в таких случаях говаривал любимый генерал секретарши заведующего нейрохирургии: «Не можешь отвертеться – расслабься и получай удовольствие!». Правда, в данном конкретном случае лучше поднапрягись.
Хуже перепуганной толпы только перепуганная толпа, запертая в ограниченном пространстве. Где все орут, никто никого не слышит, и паника растёт в геометрической прогрессии. К сожалению, легкораненые и те, кого раненными можно вовсе не считать, родственники пострадавших и случайные зеваки, попадают в больницу быстрее тех, кому помощь действительно нужна. Ну и, за неимением более полезного занятия, начинают ту самую панику нагнетать.
Ведь как получается? СЭПовцы на месте больных рассортируют, самых беспроблемных в стационар отправят, сами же остаются тяжёлых стабилизировать и к перевозке готовить. И все сердобольные, сердцем за пострадавших радеющие, рвут за санитарными экипажами. А набирается этих сердобольных всегда немало. Обязательно найдётся группа инициативных товарищей, следящих за соблюдением прав всех и каждого.
И начинается, вот как сейчас примерно.
Девица в супермодных, тонированных малиновым очёчках решительно перехватила доктора Кассел за рукав и явно вознамерилась к стеночки отвести, чтоб хорошенечко пораспрашивать. Ни суматоха, ни снующие по воздуху носилки, ни окровавленные люди, бродящие меж колон приёмной, как восставшие мертвецы, деву нисколько не смущали. Да и не интересовали особо.
– Я…, – представилась очкастая. Дира ни имени с фамилией, ни издания, где деловая подвизалась на ниве журналистики, не разобрала. Её больше интересовал пациент с нехорошо окровавленной головой, которого СЭПовец как раз к регистратурной стойке пролевитировал. – Что вы можете сказать по поводу инцидента?
– Какого инцидента? – ни сразу включилась в реальность доктор Кассел, пытаясь вежливо, но настойчиво, девицу в сторонку отпихнуть.
– Случившейся аварии! – строго проинформировала очкастая, отпихиваться не собирающаяся.