Первая Русская национальная армия против СССР. Война и политика

Хольмстон-Смысловский Борис

Крепости загораживали дороги, стесняли передвижение, связывали часть войск, вылазки беспокоили тылы неприятеля. Могущество современного огня разбило железобетон. Роль постоянных крепостей стала крайне ограниченной, и их заменили после Первой мировой войны так называемыми «укрепленными линиями». Классическим примером была линия Мажино. Вторая мировая война доказала их несостоятельность. Теперь, в современном партизанском движении, мы имеем последнее слово военной техники, передвижную полевую крепость, которая так же, как ее предшественница, загораживает дороги, делая их непроходимыми, стесняет гарнизоны. Горы, лес, болота, острова, руины городов — все это теперь форты или, вернее, точки опоры партизан, а легкость их организации и маневра делает их малоуязвимыми и нейтрализует перевес огня наступающего противника. Раньше пробивались через валы, потом через бетон крепостей, много позже — через укрепленную полосу, теперь будем пробиваться, как показал опыт

последней войны, через пространства, кишащие партизанами, саботажниками, через очаги сопротивления, восстания и революции.

На помощь партизанам приходит автоматическое легкое оружие и тактика современного боя. Огонь заставил царицу полей из сомкнутого строя рассыпаться в цепь. Цепь перешла в отдельные звенья, пока не появилась на полях боя артиллерия, непосредственно идущая в атаку. Современный танковый и моторизованный бой, поддержанный огнем воздушного, сопровождающего флота, — это уже не артиллерийская подготовка или сопровождение огнем атакующей пехоты, нет, это уже сама артиллерия наряду с пехотой ведет непосредственный бой.

Это положение заставило переменить тактику боя, и сегодня, на опустевших полях, он фактически ведется позиционными перебежками, то есть от рубежа к рубежу.

Введение в бой дальнобойной артиллерии, то есть ракетной, а также, кроме сопровождающего, тактического воздушного флота, флота далекого радиуса или стратегического, да еще вооруженного атомной или бактериологической бомбой, аппаратом космических лучей, — все это заставит изменить не только тактику боя, но и саму оператику. Опустеет не только поле непосредственного боя и его ближайшие тылы, но и все оперативное предполье с путями сообщения, пунктами концентрации и глубокого тыла. Последние американские маневры потому и провалились, что командование и войска к этому новому способу передвижения, сосредоточения, развертывания и боя были совершенно не подготовлены. Как раньше в тактике, так и теперь в оператике, передвижение и бой будут идти на, так сказать, оперативных рубежах, при огромной видимой пустоте. Чувство физического плеча отходит в область предания. Вот тут-то разбросанные очаги партизанского движения по всему фронту и тылу, задерживающие, фланкирующие, расстраивающие, и будут давить всей своей тяжестью на работу нормальной так называемой классической стратегии. Уцары пойдут против командных постов, органов связи, транспортных колонн, железных дорог, амуниционных и других складов военного или гражданского снабжения.

С огнем и взрывом полетят в воздух военные фабрики, железнодорожные станции, мосты, электрические, газовые, телефонные станции. Будут всюду и везде заложены на огромных пространствах минные поля и организованы акты террора и саботажа.

На помощь партизанам пришли два фактора: легкость, а вместе с тем чрезвычайная сила огня современного автоматического оружия и пустота тактического поля боя. Кроме того, средства связи и снабжения, радио — дают возможность держать связь за сотни и тысячи верст со своим командным центром, а аэроплан, как показал опыт последней войны, а в мирное время блокада Берлина, разрешил вопрос путей сообщения, баз и питания. Максима, что армия не может продвигаться, не имея обеспеченных путей сообщения, транспорта, баз, средств питания и так далее, продолжает быть правдой, но уже в сильно ограниченных размерах. Склады могут быть при этом способе войны заранее подготовлены на своей или на вражеской территории, связь держится через радио и аэропланы. Дальнейшее снабжение дает «благодарное население» или очаги пятых и шестых колонн или, для обороны, по трудно досягаемым небесным путям, воздушный флот. В «Демянском котле» три немецких корпуса сидели почти девять месяцев¹⁰. Польское подпольное движение в занятом немцами городе Варшаве организовалось, и снабжалось и подготовлялось к удару из Лондона. В соответствующий момент оно его нанесло. О силе его можно судить уже по тому, что продолжалось оно 6 недель, и со стороны немцев были двинуты танки и штурмовики люфтваффе.

Я взял только эти два наиболее ярких примера «малой войны», ибо первая велась в почти открытом поле, а вторая — в европейской столице. Другие примеры, начиная от Тито, советских партизан, французских «маки» и т. д., можно приводить без конца, ибо вся последняя война была полна примерами, где классическая стратегия перемешивалась со стратегией малой войны и была грандиозным историческим вступлением в эпоху новых войн, в эпоху соединения войны национальной с войной классовой.

Этим, и главным образом только этим, будет сильно отличаться от всех предыдущих Третья мировая война. Это хорошо понимают только Советы. Стратегия «малой войны» будет на каждом шагу влиять на классическую стратегию, ибо первая является стратегией классовой войны, а вторая, классическая, представляет собой стратегию войн национальных, и весь вопрос в том, какая из войн будет преобладать в будущем международном вооруженном конфликте.

Атомная бомба (когда я начал писать эти статьи, еще официально

не было объявлено, что Советы ее также имеют), ракетный снаряд, стратегический и тактический воздушный флот — все это могущественные виды современной артиллерии, но, как бы сильно ни было их действие, это все-таки только артиллерийский огонь, а артиллерийским огнем можно только подготовить тактическую атаку, оперативное наступление, даже всю стратегическую кампанию, но нельзя ничего решить, ибо одним огнем невозможно продвигаться вперед и занимать нужные рубежи, местности или государственные территории. Окончательный удар будет все-таки наноситься старой царицей полей, многострадальной и доблестной пехотой. Бронированной или механизированной, с газовыми или космическими аппаратами в руках — это все равно, но человеческими силами, организованной массой, то есть пехотой. Машина, какой бы она ни была совершенной, двигается человеческими руками и на основании оперативных планов, выработанных теми же людьми, то есть Генеральным штабом и полководцами. Командование, вооруженное знаниями обеих стратегий и умеющее балансировать между необходимостью малой стратегии и классической стратегии, поддержанное соответствующей идеологией и пропагандой, может рассчитывать на успех в будущем вооруженном столкновении.

Техника в современной войне — великая вещь, но это далеко не все, и слепая вера только в свое техническое превосходство ни к чему, как только к поражению, привести не может. Каждый солдат должен понимать свой маневр, а в политической войне — чувствовать и свое морально-идеологическое превосходство. Все должно быть ясно и понятно, только тогда можно воевать. Нельзя требовать человеческой жизни и крови за непонятные и ненужные идеалы. В Первую мировую войну немцы верили в свое техническое превосходство, главным образом, в свою 44-летнюю подготовку и тяжелую артиллерию, ибо ее союзники почти не имели. Верили и торжественно проиграли. Во Вторую мировую войну французы верили в техническую непроходимость своей укрепленной линии Мажино. Немцы прошли ее почти парадным маршем. В ту же Вторую мировую немцы верили в свое техническое превосходство на Востоке. Главным образом — в свою организацию, в танковые дивизии и моторизованную пехоту. Верили в непобедимость люфтваффе. Восточная военная прогулка кончилась под Сталинградом, а непобедимым полкам пришлось сложить оружие в Берлине. Теперь англосаксы слепо верят в непобедимость и превосходство своего стратегического воздушного флота, вооруженного атомной бомбой. Сталин же верит в гениальность своей пропаганды и в историческую непобедимость русского солдата.

Я должен завершить мою первую серию статей уже столько раз мною сказанными словами. Русская империя — это не государство, а континент, и расширилась она теперь фактически от Берлина до Кантона. Можно ли все это пространство безнаказанно покрыть «ковром» атомных бомб? Русская армия на протяжении всей своей военной истории знала много блестящих побед, правда, и тяжких поражений, но психология русского народа никогда не знала и не переживала исторического окончательного поражения. В течение последних двух столетий мы вели 26 войн, которые продолжались 130 лет. Много непрошеных гостей ходило по широким, заколдованным московским дорогам. Шли полчища монголов, гуляла кавалерия поляков, маршировала пехота шведов, старая гвардия Наполеона и моторизованные гренадеры Адольфа Гитлера. Все они шли с глу-

бокой верой в свое военно-техническое превосходство и в свою окончательную победу.

Все эти военные «прогулки» кончились волною обратного шествия, и русский трехгранный штык и остро отточенная сабля не раз потрясали над Варшавой, Берлином и Парижем. Правда, существуют еще столицы некоторых европейских государств, которые русских не видели, но мало их осталось. Нельзя изучать историю мира и вместе с тем ничему не научиться. За этот государственный грех и платится обыкновенно исторической смертью. Вот в этом и заключается главная тайна широких и заколдованных дорог, ведущих в снегом занесенную Московию.

5

Подводя итог всему тому, что было сказано в предыдущих четырех главах, сделаем вывод из тех военных истин и доктрин, которые были предложены вниманию читателя.

Прежде всего, было установлено, что современная война — это чрезвычайно сложное явление, и сегодня человеческий ум не может полностью охватить все отрасли военного дела, да и не только военного, которые необходимо знать, чтобы вести с успехом огневую войну. Жизнь потребовала специализации, то есть разделения теории и практики боевых действий современных вооруженных сил. Не только тактика и отчасти оператика, в зависимости от родов оружия, но даже наивысшая ступень военного искусства, то есть теория и практика государственной стратегии, будет делиться сегодня, как мы видели, на классическую стратегию, выразительницу национальной войны, и на стратегию «малой войны», отвечающей понятию гражданской или классовой борьбы с ее специальным видом партизанского движения в грандиозных стратегических масштабах.