Первая версия
Шрифт:
— К сожалению, такие заказные убийства практически нераскрываемы. С той точки зрения, что трудно найти непосредственного исполнителя. Поэтому приходится искать заказчика. В этом и больше смысла. Мы кое-что нащупали. Некоторые связи покойного...
Я внимательно следил за выражением лица Броуди. Как принято говорить в таких случаях, ни один мускул не дрогнул на его лице. Глаза смотрели прямо и жестко. Мне вообще показалось, что никакой Дэвид Ричмонд его на самом-то деле не интересует. Или это у них выучка такая, заокеанская?
—
Но не мне, а официанту, который как раз принес горячее. Оказалось — фирменные котлеты по-киевски на косточке, обложенные в стиле традиционного ресторанного дизайна хрустящей картошкой, краснокочанной соленой капустой и зеленью сельдерея.
Принявшись за котлету, Броуди как бы между прочим поинтересовался:
— А что новенького выяснили о господине Кларке?
— О Кларке? — Я сделал большие глаза.
— Да-да, господин Турецкий. Я спрашиваю именно о том, о ком вы подумали. Об американском гражданине Нормане Кларке, известном издателе, убитом... или, скажем мягче, погибшем при загадочных обстоятельствах. У вас, кажется, крымский загар?
И что это всех так интересует мой загар? То он слишком незаметен, то он слишком крымский...
— Собственно говоря, эта смерть не входит в сферу моих интересов... — Я принялся за свою котлету.
Все-таки по-киевски, а не нечто усредненное из соседней кулинарии.
— Мне очень понятна и приятна в некотором смысле ваша профессиональная скромность. Но я позволю себе дать вам в этой связи один совет.
Он широко заулыбался. Я даже чуть не обернулся, подумав, что Броуди неожиданно увидел какого-то доброго давнего знакомого. Ну, к примеру, друга детства. Но он улыбался мне. Я стал усердно улыбаться в ответ, чуть не подавившись фирменной котлетой.
— Совет? Как это кстати. Мне сегодня все дают советы. Прямо-таки настоящий день советов.
Броуди уже просто расплывался от счастья общения со мной, я прямо-таки испугался, что он сейчас вот так на глазах и растает, как сахар на влажном блюдце:
Весьма лестно, что я вхожу в понятие «все». И все же... Мне кажется, что лучше и в самом деле не очень увлекаться этой загадочной историей. Кларк мертв, а мы с вами все-таки живы. И неплохо будет, если этот расклад сохранится. Хотя бы какое-то время.
Ну как было не согласиться с таким предложением? Тем более изложенным столь изысканно и ненавязчиво — прямолинейно. Похоже, что и у американцев какие-то странные отношения с этим покойником.
Ой, не зря мне так не нравится и он сам, и его сладкая биография... Чует мой милицейский нос — так в подобных случаях имеет обыкновение выражаться Вячеслав Грязнов. Именно так.
Остаток обеда протекал в дружеской беседе о загадочной стране России и еще более загадочной любви к ней некоторых иностранных граждан.
Считая,
После официальных встреч на высоком уровне, прошедших в подобной тональности, когда ничего впрямую не говорится, но стороны прекрасно понимают друг друга, в официальном коммюнике обычно сообщается, что встреча прошла в теплой, дружественной обстановке, сторонами был обсужден широкий круг проблем.
Мы пожали друг другу руки и разошлись. В прямом смысле — Броуди направился к выходу на Поварскую, я же через Пестрый зал и холл — на Никитскую.
В Пестром зале народ вовсю гулял, похоже, что это были все-таки писатели. Уже на самом выходе из зала я чуть не столкнулся с элегантной дамой. Наши взгляды встретились. Мне показалось, мы друг друга где-то встречали. Она как-то чересчур поспешно отвела глаза. Именно взгляд-то и был мне знаком: очень светлые зеленые глаза, как бы подведенные более темным по абрису радужной оболочки... Такие глаза не часто встретишь. Но вспомнить, кто это, я так и не смог — дама уже прошла в ресторан.
Я присел в холле и закурил. Мне нужно было собраться с мыслями. Не то наступала пора решительных действий, не то продолжалась затянувшаяся пора выжидания.
Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Что мы имеем с гуся? Жир, как говорилось в древнем анекдоте. Осталось определить, что считать гусем, а что — жиром.
В Москве убиты: Дэвид Ричмонд и его невеста Ольга Лебедева. Не удивлюсь, если к этому списку нам придется добавить еще кое-кого. Кого — пока покрыто мраком.
Исчезли документы Ричмонда. Среди самых нужных телефонов у Ричмонда фигурировали номера Нормана Кларка и Андрея Буцкова.
У Буцкова — Фонд воинов-интернационалистов. Среди его «боевых» товарищей — некий Волобуев, чей отпечаток пальца найден в квартире убитой балерины.
По рассказу балерины о ресторане «Самовар» можно предположить, что и Ричмонд и Кларк встречались с Буцковым по меньшей мере один раз. И встреча проходила не в самой теплой обстановке.
Кларк убит на своей яхте под Севастополем. За ним следуют на тот свет, не считая экипажа яхты, пострадавшего явно «за компанию», еще двое — лейтенант Сотников и некий Вася, предположительно убивший Сотникова. Приятный наборчик.
Представители спецслужб, причем и наши, и американцы, усердно советуют мне поберечь свое здоровье. У них иных забот, понимаете ли, нет, как о здоровье следователя Турецкого заботиться.
Завтра предстоит встреча с внучкой бывшего посла Спира. Тоже, кстати, очень странно погиб, хотя и давно, и не здесь... Что-то никак и ничего не желает выстраиваться в какую-нибудь стройную логичную версию.