Первая, вторая, третья
Шрифт:
Она отрицательно покачала головой. Куда уж тут скучать, когда столько неожиданностей! Например, Лиза гоняет. Безусловно, за рулем. Интересно, как Светлана погонит, если папа попросит покатать его? Она едва управляется со скоростью десять км в час, все, что выше, ей кажется запредельным. Ну, старшему уряднику Роди Лиза дала верную характеристику, впрочем, он намного хуже. А кого она полюбила? Уж не брата ли того человека, который подходил к ней на презентации? Что он спрашивал тогда? Где его брат…
Всеволод Федорович притянул Светлану к себе, чмокнул в лоб, он смотрел на «родную
— Прости, Лиза, но Эндрю совсем не знает русского языка, — оправдался он.
Светлана закивала, мол, я не сержусь, продолжайте, после чего приложилась щекой к тыльной стороне ладони Всеволода Федоровича и преданно на него уставилась. Да она сгорала от любопытства, что папа Лизы затеял, а он затеял, во всяком случае, не доверяет Роди, и это хорошо. Плохо одно и главное: Всеволод Федорович не видит дерзкого подлога, очевидно, фокус с заменой родной дочери на двойника в нормальную голову не придет, только в больную и нафаршированную гнусностями.
— Я доволен переменами в дочери, — заговорил Всеволод Федорович по-английски, — и тем, что ее семейная жизнь наладилась. Но мне хотелось бы увериться, что ее слова четыре месяца назад были типичным женским неврозом после рядовой ссоры.
— Думаете, ваш зять обманывает дочь и вас?
— А разве это исключено?
— Психоаналитики ничего не исключают.
К этому времени Родион спустился к печке с навесом от дождя, понюхал дым, поднимавшийся из мангала, и тихонько шепнул Марату на эмоциональном подъеме:
— Старик балдеет. Все идет на ять!
— Не дергайся, Роди, не дергайся, — почти не раскрывая рта, сказал Марат, бегая зоркими глазами по террасе. — И не расслабляйся, будь начеку. Слишком много поставлено на карту, включая наши задницы. Старик — ладно, но его секретари умней деда. Я хребтом чувствую их, они все время на стреме, будто в стаю волков попали.
— Не преувеличиваешь?
— Не разделяю твоей эйфории. Неси шампуры. Если только замечу с их стороны шебуршание, уничтожу.
— Погоди… — Родион взглянул на дисплей, скорчил недовольную мину. — Черт, Влада. Да?
— Хочу с тобой увидеться. Только не говори «нет».
— Не сегодня. Завтра вырвусь.
— Завтра… — Она расстроилась. — Когда?
— Ближе к вечеру. Все. Завтра жди.
Марат, конечно, знал, и кто такая Влада, и что у нее за дела с Роди, сам отвозил его на случку — как он нарек их свидания, потому процедил раздраженным тоном:
— Бабы сейчас на нашем пути — лишняя обуза.
— Ты ведь ходишь к проституткам.
— Им заплатил — и адье. А твоя Влада тащится от тебя, это плохо. Она уже оборзела, на презентации глаз с тебя не сводила.
— Разберусь с ней. — Родион взял блюдо с мясом и понес на террасу. — Прошу всех к столу! Поторопитесь, а то шашлык остынет. Это блюдо нужно есть только горячим.
Расселись, тарелки и приборы звякали, словно до этого всех морили голодом, шампуры разносил Гена. Светлана с дикарским восторгом выдавливала на тарелку кетчуп — шашлыки она считала лучшим блюдом мира, так что же, отказывать себе в удовольствии только
— Лиза, тебе нельзя острого, береги горло. — Глядя на него, она выдавила из бутылочки добрую половину кетчупа, который растекся по всей тарелке лужей, не меньше. Роди посетовал: — Ну, вот, видите, Всеволод Федорович, ваша дочь не слушается докторов.
— Оставь ее, — сказал тот. — Ты же знаешь, как Лизонька любит острое. — И Светлана любит, какое совпадение! — Сегодня можно.
— Берите бокалы, рюмки… — распоряжался Роди на правах хозяина. — Марат! Марат, быстро к нам, у меня тост. Все взяли? Давайте выпьем за то, чтоб мой тесть попал на страницы журнала «Форбс» в числе первой десятки богатейших людей планеты.
Он полагал, тост придется по душе тестю, подобные пожелания любят даже бедные люди без малейшей перспективы уплотнить кошелек в ближайшее столетие. А Всеволод Федорович как-то странно покосился, покривился и нехотя промямлил:
— А я не стремлюсь на страницы ни газет, ни журналов, даже названия их не знаю. Я как Корейко. Читал?
— «Золотого теленка»? Конечно. То есть вы предпочитаете подполье?
— Предпочитаю. Не люблю хвастовства, шумихи, показухи, эти слабости притягивают к персоне мошенников. А я хочу сделать подарок. Лиза… мне непривычно видеть тебя тихой, скромной, домашней женщиной, считал, что твой муж мне лгал, описывая перемены в моей дочери. Не лгал. Поэтому держи награду.
Виталий откуда-то выудил плоскую коробку, открыл и отдал Светлане. Нет, получив такой подарок, можно в обморок упасть, но цеплять на себя — боже упаси. Ожерелье и серьги. Стра-ашно дорогие, к тому же невероятно красивые… Только не Светлане сделан подарок, она и отнеслась к нему соответствующе: чмокнула «отца» в щеку и поставила коробку на край стола.
— Э, нет, надень, — потребовал Всеволод Федорович, беря воздушное ожерелье. — А это что на тебе?
Светлана ладонью накрыла кольцо Захара, дав понять, что не снимет его ни за что, она видела замешательство Всеволода Федоровича, который наверняка ждал бешеной благодарности и плясок дочери на радостях.
— Вот-вот, скажите вы ей, чтоб сняла, мне неловко бывает. Я понимаю, память, то да се, но зачем же дешевку таскать постоянно? Пусть бы лежала в шкатулке.
— Память? — заинтересовался Всеволод Федорович. — О ком?
— Да старушка какая-то подарила.
— Если колечко так много значит для тебя, пускай висит, — разрешил Всеволод Федорович, застегивая колье на шее Светланы.
Восторги, аплодисменты… А она думала: «Хочу домой, к бабушке. Хочу к Захару. Когда все это кончится? Конечно, конец наступит, но какой?» Стол круглый, жующие физии хорошо видны, кроме тех, кто по бокам. Светлана подняла глаза и встретилась взглядом с Эндрю, направленным на нее, Виталий на ухо ему явно переводил, о чем шла речь за столом. Иностранец опустил веки, он резал мясо, отправлял в рот, не наклоняясь к тарелке, с абсолютно прямой спиной, снова посмотрел точно на Светлану. «Если ты психоаналитик, включи подсознание, — внушала она Эндрю, — или шурупик в мозгах. Ну же, догадайся, кто есть кто. Ты умный, у тебя получится».