Первая звезда на моем небосклоне
Шрифт:
— И в шляпе в виде сырной головы…
Самодовольство Берни угасло.
— Вот что я не могу понять. С какой стати такому фанату «Медведей», как Говард, носить сырную голову? Я бы еще могла понять, если бы он надел шляпу «Звезд». «Звезды» ему нравились почти так же, как «Медведи».
Учитывая, что Берни верила в воскрешение мужа из мертвых, его выбор головного убора не стоял первым вопросом на повестке дня.
— Он тебя видел?
— Конечно видел. Я же позвала его по имени: «Говард!». Он повернулся и побледнел, как смерть.
Пайпер
— Ты была достаточно близко, чтобы это рассмотреть?
— Может, только показалось. Но одно знаю точно. Он меня узнал, потому что сразу вскочил и дал деру. Я пыталась последовать за ним, но со своим бедром не смогла догнать. — Ее лицо сморщилось. — Почему он так сделал? Почему сбежал от меня?
Пайпер отмела этот вопрос, а вместо него поставила другой, который задала бы, будь расследование законным.
— Когда вы были в круизе, у вас были какие — нибудь семейные проблемы?
— Ну пререкались мы, и что?. А кто, мне скажите, не ссорится? Этот человек отказывался заботиться о своем здоровье, видела бы ты его на корабле, как он нагружался беконом и булочками. Он ведь точно знал, как я к этому отношусь. Но все же мы любили друг друга. Поэтому так ужасно его потерять.
Хотя Пайпер не считала себя романтиком, она не сомневалась, что Берни и Говард любили друг друга. Однако и не завидовала им. С мужчинами много работы, и когда ее последние отношения приказали долго жить, Пайпер совсем не расстроилась. Потом заболел отец, и она сама потеряла интерес ко всему, кроме работы. У нее и так хватает сложностей в жизни, чтобы еще добавлять в нее хлопот с мужским полом.
Она задала Берни еще несколько вопросов и обещала провести расследование. От благодарности Берни Пайпер чувствовала себя мошенницей и, чтобы успокоить совесть, по дороге домой сделала крюк и заехала на площадь Линкольна.
На мощеной площади содержался привычный набор детишек, парочек, молодых мамочек, катящих коляски, и нескольких стариков, но ни один из них не носил сырную голову или имел хоть малейшее сходство с Говардом Берковицем. Пайпер почувствовала себя глупо, но хотела предстать перед Берни с чистой совестью. Что касается сотни долларов… Она пригласит Берни на грандиозный обед.
На следующий день позвонила знакомая знакомой Джен. Она подозревала, что дружок ее обманывает. Пайпер обрадовалась новой клиентке, однако, к сожалению, дружок оказался тупицей, и в ту же ночь Пайпер засекла его, входившего в мотель с другой подружкой, и сфотографировала. Дело разрешилось менее, чем за сутки. Клиентка с разбитым сердцем. Деньги мизерные.
Когда в среду вечером Пайпер закрывала контору на ночь, через шесть дней, как Грэхем ее провалил, его стервятники прислали еще одно сообщение, которое Пайпер проигнорировала. Кто сказал, что уклонение — вещь плохая?
Пайпер припарковала машину рядом с новейшей вывеской «Расследования Дав», висевшей над дверью офиса. Подъехал и встал рядом «додж челленджер». Открылась дверца, и вышел мужчина. Весьма хорошо выглядевший экземпляр, одетый в джинсы и футболку, облегавшую мускулистый торс. Пайпер не узнала его, пока он не снял солнцезащитные очки. Точнее, зеркальные.
— Привет, Пайпер.
Это был Красавчик. Она настороженно посмотрела на него.
— Офицер.
— Эрик.
— Ладно.
Он прислонился к крылу, скрестив руки на скульптурной груди.
— Не хотите выпить кофе или сходим куда — нибудь?
— Зачем?
— Почему бы и нет? Вы мне нравитесь. Интересная вы личность.
По крайней мере он не назвал ее «клевой». Она терпеть этого не могла.
— Приятно слышать, но я от вас не в восторге, — призналась ему Пайпер.
— Эй, я просто делал свою работу.
— Подлизываясь к Куперу Грэхему?
Эрик усмехнулся.
— Ага, это было круто. Давайте. Двадцать минут.
Пайпер задумалась. В отличие от отца, у нее не было близких контактов в полиции, а если каким — то чудом удержится в бизнесе, ей понадобится парочка знакомых копов. Пайпер коротко кивнула.
— Ладно. Едем. Я на своей машине.
Так уж вышло, что их кофейное свидание растянулось почти на час. Внимание Эрика ее не очень удивило. Симпатичные парни подкатывались к ней, когда она была еще первокурсницей в колледже. Поначалу такое внимание смущало, но со временем Пайпер поняла, что их привлекало отсутствие интереса с ее стороны. Один из недолгих дружков сказал как — то, что общаться с ней — то же самое, что тусоваться с парнем.
«Тебе нравится спорт, и тебе все равно, приносит ли чувак цветы и всякое такое дерьмо. Плюс ты красотка».
Никакой красоткой Пайпер не была и близко не влюбилась ни в одного из парней, может, потому что всякие отношения вызывали в ней чувство… чуть ли не пустоты, будто внутри нее открывалась непонятная дыра. А теперь это отвращение к отношениям служило к пользе. Еще одним осложнением меньше в жизни, которая и так запуталась.
Красавчик оказался простым порядочным парнем. Его рассказы о жизни в полиции слушать было интересно, а внимание отклонилось только раз: супер — горячая брюнетка в тесном свитере прошествовала мимо их столика. Но если даже Пайпер ее заметила, то как винить Эрика? Он пригласил ее на обед на следующей неделе. Эмбер дала ей билет в «Лирик» на предполагаемый вечер, поэтому Пайпер призналась, что у нее другие планы.
Провести вечер в опере — казалось, это удивило Эрика.
— Необычная ты девушка, — сказал он.
— А ты приятный парень, но вообще — то сейчас в моей жизни не очень удачное время для свиданий.
— Хорошо. А мы и не станем ходить на свидания. Просто иногда будем вместе зависать, ладно?
Эрик был интересным рассказчиком, а ей и в самом деле нужны контакты в полиции.
— Ладно. Тогда друзья. Никаких свиданий. — Пайпер помедлила. — И я с тобой не зависаю.
Было видно, что он ей не поверил.