Первобытный страх
Шрифт:
— Да пусть только попробуют. Я им такой разгул фантазии устрою…
— Ашот, ты хотя бы притворялся вежливым.
— А на кой ляд? Еще привыкну.
Впереди показался офис Соболенко. Ашот резко затормозил.
— Все, прибыли! Пошли проведаем-ка этого фокусника.
Почти одновременно мужчины вывалились из джипа и, громко захлопнув дверцы, вразвалку направились к цивильному строению, один из этажей которого занимали офис и приемная депутата Соболенко.
Не успели они войти в двери, как сразу же наткнулись на охранника.
— Ваши пропуска, пожалуйста, — вежливо потребовал он.
— Чего? — прорычал Ашот, прищурившись.
— Ваши пропуска, — все так же вежливо повторил тот.
Мачколян громко крякнул, надвинулся всей своей габаритной фигурой на тоже весьма не хилого парнишку, нависнув над ним, как скала, и тоном, не терпящим возражений, пробасил:
— Как бы тебе объяснить, милый. Пропусков у нас нет, но нам очень, ну очень нужно побеседовать с Владиславом Николаевичем. Так надо, что аж… — Ашот ухватился за форму охранника в области груди и приподнял того, словно пушинку. Затем глубоко вздохнул, вернул парня на землю, расправил его воротничок и, похлопав по плечу, с улыбкой добавил: — Жизненно это важно, сынок. Ну, ты работай, не будем тебя больше отвлекать. — И, обернувшись к молчаливо наблюдавшему за его действиями Грачеву, громко пробасил: — Валек, не отставай.
Ошеломленный подобной наглостью охранник не сразу смог решить, что ему делать, и, когда мужчины уже почти достигли лестницы, просто перепрыгнув через недвижимую вертушку, заорал им вслед:
— Немедленно покиньте здание… Иначе я буду вынужден применить к вам меры…
Ашот с выражением арабского шейха, которого назойливые слуги отвлекли от приема пищи, неторопливо развернулся вполоборота.
Охранник стоял метрах в двух и целился в них из газового пистолета. Ноги он раздвинул на ширину плеч, дрожащие руки вытянул вперед и, сотрясаясь как осиновый лист на ветру, угрожал.
— Грач, мне это кажется или мальчик и впрямь плохо понимает русский язык? Я что, недостаточно ясно все объяснил?..
— Ребенок, кажется, забылся, — спокойно поддержал его Валентин.
— Жаль мне его маму, ох как жаль, — сокрушенно закачал головой Мачколян, начав возвращаться к охраннику. А тот, увидев, что на него вновь движется этот танк, задрожал еще сильнее. Но парень устоял и, видимо, вспомнив, что он вооружен, командным голосом прокричал:
— Стоять, не двигаться.
— Ты уж определись, что тебе от нас надо-то: то стоять, то идти.
— Если вы сейчас же не уйдете, я вызову наряд.
— Ну вот опять — «уйдите», а мы, по-твоему, что делаем? Мы как раз и уходим, чтоб тебе не мешать.
— Вы меня что, за идиота держите? — парнишка заметно нервничал. — Выход в той стороне.
— Ладно, на выход так на выход, — вроде бы согласился Ашот и, по-медвежьи переваливаясь с ноги на ногу, засеменил мимо охранника.
Только далеко он не ушел, а оказавшись спиной к парню, так резво развернулся, что парень и глазом моргнуть не успел, как оказался пригвожденным лицом к стене с завернутой назад рукой, в которой находился газовый пистолет. Его Ашот сразу же вырвал и, сунув себе за пояс, в его понимании легонько надавил на спину охранника. Из того чуть последний дух не вышибло, он захрипел и зашипел, не в силах вымолвить ни слова.
— Я тебе последний раз объясняю, мальчик, — прогрохотал Ашот своим басом. — Если хочешь поговорить с большим человеком на равных, сначала подрасти. Не заставляй меня выходить из себя, тебе же хуже станет. А теперь дуй на свой пост, и чтоб я тебя сегодня больше на своем пути не видел. Уяснил?
Бедолага охранник что-то там промямлил, Ашот отпустил его и как ни в чем не бывало зашагал туда, куда и собирался. Валентин тоже продолжил путь, отлично зная, что парень вряд ли рискнет остановить их еще раз. Мало кто решался бросать вызов Ашоту второй раз, ведь таких настырных и в довесок еще и весьма габаритных людей свет еще не видел.
— Ну и как я тебе? — довольный собой, спросил Ашот.
— Блеск. Ты, как всегда, в своем репертуаре. Даже интересно, какого правила ты придерживаешься, выбирая способ поведения для общения с той или иной личностью.
— Хочешь верь, хочешь нет, но у меня все как в сексе. А там царят жестокие законы: либо ты, либо тебя. Я предпочитаю первое.
— Фу, вечно у тебя какие-то не те сравнения, — поморщился Валентин.
— Нормальные сравнения, жизненные…
Без каких-либо остановок и задержек мужчины достигли второго этажа. Нужный кабинет искать долго не пришлось, так как на каждой двери висели солидные таблички, на которых позолоченными буквами были выгравированы имя и должность. Отыскав дверь необходимого офиса, мужчины бесцеремонно ввалились внутрь.
В приемной их встретила секретарша. Причем женщина была не из самых тщедушных представителей слабого пола, так как по одному ее взгляду становилось ясно, что коли не сумеешь объяснить ей все ясно и доступно, то зря пришел. Таким тяжелым взглядом обладали обычно мужчины, но эта особа, как сразу понял Валентин, явно была исключением.
При появлении наглецов женщина недовольно зыркнула по ним холодным взглядом и тоном, не обещающим ничего хорошего, спросила:
— С какими проблемами? Жалоба на кого есть или денег попросить хотите?
Прекрасно поняв, что еще одного подобного унизительного обращения в свой адрес Мачколян уж точно не потерпит и тут же примется возмущаться так, что стены задрожат, Валентин решил опередить его и спокойно произнес:
— Мы бы хотели переговорить с Владиславом Николаевичем по личному вопросу. Это очень важно.
— А у нас ничего неважного и не бывает, — усмехнулась в ответ секретарша и, выхватив из верхнего ящика стола салфетку, принялась утирать ею краешки губ.
Валентин заметил, что она буквально пару минут назад закончила полуденную трапезу и еще не успела дожевать какую-то булочку.
— Все вы тут с личными вопросами приходите, — добавила женщина, покончив со своим занятием. — А мне потом влетает, что всех подряд пропускаю.
— Мы не все подряд, — попытался встрять Мачколян, которого Валентин пока еще пытался сдерживать, периодически толкая локтем в живот.
— Понимаю, что мы отвлекаем вас от работы, — опережая своего несдержанного коллегу, начал он, — но иначе мы не могли поступить. Дело в том, что с дочерью Владислава Николаевича случилась неприятность, и мы бы хотели поговорить с ним на эту тему.