Первобытный страх
Шрифт:
— Не будем тратить наше с вами время зря, — откупорив бутылку и разлив содержимое по фужерам, заговорил Владислав. — Ситуация не та, чтобы ходить вокруг да около. Предпочитаю сразу перейти к делу. Угощайтесь. — Он кивнул на бокалы.
Ашот дотянулся до стола и взял предложенный фужер, Грачев предпочел отказаться.
— Я не буду перед вами оправдываться, а просто изложу суть происходящего. Возможно, вы сможете что-то предложить для решения моей проблемы.
Владислав Николаевич сдвинул брови к переносице, насупился. Лицо его приобрело еще большую серьезность, и в затуманенных глазах промелькнуло что-то очень похожее на боль. Соболенко собирался с мыслями, готовясь начать свой рассказ. Но Валентин прервал поток его мыслей, спросив:
— Почему вы все же решили обратиться за помощью к нам, вы же ничего о нас не знаете?
— Я уже навел о вас справки. Вы те, на кого действительно можно положиться, о вашей команде очень хорошие отзывы. Все знают, что с вами лучше не связываться, и я бы предпочел иметь вас в друзьях, а не во врагах.
— Ну, в дружки к вам мы пока не спешим записываться, больно скользкий вы человек, — опустошив уже больше половины фужера, заметил подобревший и слегка успокоившийся Мачколян.
— А я и не настаиваю. Я хочу лишь, чтобы вы помогли мне найти и вернуть детей их родителям, раз уж ответственность за их похищение лежит именно на мне. А эти люди, как вы правильно заметили, меня действительно травят. Они способны на многое, если не сказать, что на все.
— С кем же вы имели дело? Уж не с самим ли Сатаной? — переспросил Валентин, пристально глядя на Соболенко.
Владислав горестно усмехнулся:
— До Сатаны ему не так уж и далеко. Мой враг — Одинцов Дмитрий Яковлевич, в определенном кругу прозванный Дядей.
— Впервые о таком слышу, — почесав затылок, изрек Ашот. — Кто он такой? Все бизнесмены и олигархи нашего Желтогорска мне доподлинно известны.
— Он не местный. Одинцов укрепился в Хвалынске. Там он контролирует почти весь бизнес. Он далеко не юноша, но на покой уходить не собирается. Почти ничего не боится, считает, что не может ничего потерять. И слишком самоуверен.
— А что же связало с ним вас? — полюбопытствовал Грачев. — Наверняка тоже не дела домашние?
— Он мой бывший компаньон. — Соболенко пожевал губами, решая, говорить ли дальше или же лучше опустить какую-то часть истории. Глянув же на внимательно следящими за каждым его движением спасателей, он понял, что за кадром оставить ничего не удастся и либо он выкладывает все как есть, либо может уже сейчас начинать искать помощи у кого-то еще. — Наше сотрудничество основывалось на наркоторговле, — вынужден был признаться он. — Я помогал ему проворачивать грязные делишки и получал с этого неплохой процент.
На лицах спасателей не отразилось ни тени удивления. Единственной реакцией на произнесенное были слова Валентина:
— Сорок миллионов долларов не тянут ни на какой процент.
Владислав Николаевич занервничал. Ему не нравился взгляд Валентина и его каверзные вопросы. Казалось, что этот человек заранее знает все, что ему собираются сказать, и сразу чувствует, что из произнесенного является правдой, а что ложью. Но ходу назад уже не было, и он продолжил:
— Вы правы — это не процент. Это стоимость одной из партий товара.
— Уже лучше, — похвалил мужчину Грачев и вновь замолчал, ожидая продолжения.
Владислав встал, прошелся по комнате и, остановившись у окна спиной к своим гостям, продолжил рассказ:
— Выражаясь на жаргоне нашей молодежи, я кинул этого человека на огромную сумму, прибрав к рукам наркотики. Вышло это само собой и в мои планы не входило. Чисто случайно мои люди убили наркокурьера, приняв его за мента, и смылись с места встречи вместе с товаром. Товар мы, естественно, продали, деньги поделили.
— А мысли вернуть товар и все объяснить у вас не возникало?
— Возникала такая мысль, но наркокурьер был родственником Одинцова, и сразу было ясно, что он не удовлетворится возвратом одного товара. Мы бы остались внакладе, если бы попытались урегулировать все мирным путем.
— И вы решили попросту затаиться? — спросил теперь уже Ашот.
— Нет. Мы устроили все так, что он должен был решить, будто товар забрали менты, налетев на его и моих людей, они же убили и его человека. Мы все продумали и подготовили так, что комар носа не должен был подточить. И даже не представляю, как он узнал, что все это обман… Я не ожидал, что последуют такие ответные действия, поэтому и не беспокоился об охране членов своей семьи. О том, что все выйдет так, я даже и не думал.
— И он что же, не требовал у вас денег, не пытался угрожать? — не верилось Ашоту.
— Нет. Если бы он начал это делать, я бы предпринял какие-нибудь меры, обязательно увез бы семью, усилил охрану…
— Он знал, что так все и будет, потому сразу и перешел к радикальным мерам. Он просто не дал вам шанса вновь обойти его.
— Возможно. Хотя это его обычные методы, я должен был догадаться, что так все и выйдет.
— Вы хоть знаете, где его искать?
— Нет, на связь всегда выходил его человек.
— Тот самый, которого вы кокнули, — догадался Ашот. — А что вы на меня так смотрите, не я же это сделал. Впрочем, ладно, вашу проблему мы поняли, теперь что вы можете предложить по ее разрешению?
— Я надеялся, что предложения как раз поступят от вас.
— Мы ничего сейчас не можем обещать. Дети на теплоходе, теплоход на связь не выходит, и его сейчас ищут работники речной службы в том районе, где найден экипаж и пассажиры корабля. Что с детьми, никто не знает, куда их собираются высадить и собираются ли, тоже неизвестно. Где искать Одинцова, вы не говорите…
— Я этого не знаю, — вздохнул Соболенко. — Неужели вы думаете, что я намеренно что-то от вас утаиваю. Да среди этих школьников и моя дочь тоже. Если бы я знал, где ее искать, я бы никого об этом не просил. Но в том-то и дело, что я этого не знаю. Боюсь, что они могут убить мою девочку.
— А вот это, — Ашот поднял свой толстый указательный палец вверх и хитро прищурился, — как раз самое важное. Не будь ее там, разве вы стали бы так беспокоиться относительно их поиска?! Пожалуй, что нет. А так ваш Дядюшка убил одним выстрелом сразу двух зайцев — чувствуется, что профессионал.