Первое погружение
Шрифт:
До Лиссабона оставалось лететь всего пять часов, обед и напитки розданы, пластиковые контейнеры собраны и запечатаны в специальный отсек, а значит Лого справился на “отлично”.
Выпускайте Буча, он уже заждался и засиделся, его звёздный час настал.
Первым делом – треклятый воздушный маршал. Надеясь, что Сьюзи правильно его определила, Буч прямиком подошёл к дальнему ряду сидений. Зубочистка во рту яростно забегала.
Мужчина в тёмных очках всем своим видом показывал безразличие и безмятежность, вольготно устроившись в пассажирском кресле, откинув заднюю его часть.
– Сэр, вы не могли бы мне помочь? Другие стюарды заняты, а я не могу справиться со входной дверью в туалет. Заклинило скорей всего, – Лого подсказывал нужные слова из тёмного угла сознания, Буч с максимальной точностью их повторял.
С явной неохотой мужчина покинул кресло и последовал за Николасом. Тяжёлые тканевые ширмы, визуально отделявшие помещение с уборной от остального салона, закрылись за ними, стали своеобразным занавесом перед вторым актом воздушной пьесы.
Сьюзи заметила очевидно и неестественно оттопыренную демисезонную куртку. В салоне было тепло, но мужчина не спешил её снимать. Несколько раз поправил, как будто что-то пыталось оттуда выпасть…
– Уверена, что это он.
– Вот здесь надавите, да посильней. Сейчас вместе попробуем с двух сторон поднажать на дверь.
Разводной ключ лёг чётко посередине черепа, расколов его и не оставив шанса предполагаемому законнику даже на вскрик или предсмертное всхлипывание. Особого выбора в инструменте для выполнения плана у команды Николаса не было, не так просто на борт что-то пронести, поэтому пришлось использовать имеющийся. Заготовленный пластиковый пакет позволит не оставить следов от брызг крови и избежать ненужных вопросов от тех, кому вздумалось не вовремя помочиться.
Буч ловко подхватил тело, не дав ему поднять шум своим грузным падением. Весь напрягся от его тяжести, поволок, как мешок, в отделение для отдыха экипажа.
Задрав куртку на бездыханном теле Буч убедился – Мисс Конгениальность Сьюзи не ошиблась в своих выводах. Табельный пистолет, выдаваемый воздушным маршалам, не оставлял никаких сомнений. Холодная сталь блеснула в его руках, придав ещё большей уверенности в успехе задуманного предприятия.
Простая и понятная надпись – Сделано в Австрии – Глок 17. В настоящее время является одним из самых популярных и узнаваемых многозарядных пистолетов, пользующимся неизменно высоким спросом, как у полицейских, так и в специальных подразделениях по всему миру. Третье поколение помимо насечки и хаотичного рифления на боковых сторонах рукоятки получило также выемки под пальцы на передней поверхности. Буч сыпал терминами и грузил ими напарников не по-детски.
Покрутив заряженный пистолет в руках и пожевав зубочистку он обратился к Лого:
– Дороги назад нет. Сиди до конца полёта тихо, носа не показывай. Ты нам ещё возможно пригодишься.
Сьюзи мысленно растирала затекшую шею и плечи Буча, из них двоих ей всегда больше нравился этот парень. Надёжный, как швейцарские часы, стабильный, как швейцарский банк. Хлюпик Лого, хоть и был поумней, не вызывал у неё никаких эмоций, кроме откровенной жалости. С таким капитаном экипажа – только бесславная пенсия впереди.
– Моя прелесть… – сымитировала она собственным голосом. Вот уж точно – у того персонажа было больше шансов завладеть заветным кольцом, чем у неё хотя бы прикоснуться к Бучу. Если один выходил из тёмного угла, то второй – тут же занимал вакантное место на скамейке запасных. Оставалась только одна надежда – что они будут вместе хотя бы по ту сторону Стикса.
Воздушные Бонни и Клайд, как две стороны одной блестящей позолоченной монетки, отлично дополняли друг друга. Аверс и реверс – орёл и решка. Лого всё больше становился в их команде лишним – ведь не бывает трёхсторонних монет! Сьюзи временами даже казалось, что она любит своего аверса. По крайней мере она хотела стать с ним одним целым, обладать общим и единственным голосом.
«Я люблю тебя» – вот что успевали написать гибнущие люди из «башен-близнецов» и из падающих самолётов во время атаки террористов. С большой глубины из затопленной подводной лодки и из-под завалов после землетрясения. В последние секунды люди успевали написать эти слова тем, кто был им по-настоящему дорог. Последняя мысль о прекрасных моментах, вместо жалоб, молитв о спасении, проклятий врагам или нравоучительных афоризмов.
Хотя все они уходили из дома в разном состоянии – они же не знали, что больше не вернутся. И некоторые ссорились – ругались, что не могут найти ключи, что завтрак невкусный, что опять ты лезешь под ноги или где мои туфли?.. Дура какая! Приду вечером домой и на развод подам! Или: как этот кретин мне надоел! Сил больше нет! Да-да, такие мысли бывают. У всех.
Но потом случалось страшное событие – и перед смертью все эти люди писали одно: «я люблю тебя!». Как будто бы поняли, что это – самое главное. Именно эти слова надо успеть написать или сказать своим самым близким. А вся остальная мелочная шелуха – обиды, раздражение, гнев, ревность – они ничего не значат, глупости это.
Наступило время для третьего и решающего акта. Буч снова был у руля, вёл собственный самолёт в виде тела Николаса в сторону кабины пилотов, управляясь без навигатора и других электронных помощников.
Сьюзи достала домашнюю заготовку – две прозрачные ампулы с цианидом, старым-недобрым и проверенным веками ядом. Крошкам ранее удавалось совершать государственные перевороты, свергать тиранов и убирать неугодных властям – тихо, бесшумно, но не сказать, что безболезненно.
Тук-тук…
– Это я, парни. Принёс ваш любимый халявный латте. Взбодритесь и мягко проходите все зоны турбулентности. Пассажиры немного волнуются, уже полчаса нас слегка трясёт.
Послышался щелчок внутреннего замка, а это означало, что парни клюнули, а может – просто захотели полагающимся им бесплатный латте. По правилам безопасности полётов кабина пилотов закрывалась изнутри во избежание попыток захвата авиалайнера. Об этом знали все трое пассажиров, находившихся в тот момент на борту Николас-айрлайнс.
Обломав ампулы, Буч небрежно высыпал содержимое в пену, аромат кофейных зерен и молока прекрасно скрывал необязательную добавку, вкус и крепость не должны пострадать от неё вовсе. Бариста из него был так себе, руки привыкли к более грубой работе.
Блестящий поднос, на котором стояли две пары кружек с особым напитком, красовался на правой руке Сьюзи.
– Очень любезно с твоей стороны! Глаза и правда уже устали, постоянно вглядываться в десятки приборов и датчиков.
Кабина пилотов встретила чуждую команду мигающими лампочками и приглушённым попискиванием радаров.