Первое предательство

Брей Патриция

Судя по всему, у Майлза свои секреты, и Джосан не знал, то ли быть благодарным, то ли проклинать судьбу, что свела их вместе.

Следуя приказаниям хозяина, монах застелил тележку двумя попонами. А потом, взяв за ноги и за руки тело, которое все еще было теплым, мужчины погрузили его на повозку, сложив чуть ли не вдвое, чтобы поместить в коробе. Джосану пришлось собрать все силы, чтобы спокойно выполнить страшное задание, хотя тошнота снова и снова подкатывала к горлу.

«Кто ты? — требовал ответа голос в голове. — Как можешь

притворяться, что ты монах, если совершаешь подобные вещи? » Стиснув зубы, Джосан вернулся к Майлзу, чтобы помочь со вторым трупом. Они уложили рядом с товарищем, а сверху накрыли одеялом.

Чтобы сдвинуть тележку, обоим пришлось взяться за ручки и с немалыми усилиями вытолкать ее на аллею за конюшней. Скрип колес по гравию казался невыносимо громким, и с каждым шагом монах ждал неминуемого разоблачения. Тем не менее им удалось незамеченными добраться до узкой улочки за таверной, где кормились самые опустившиеся бродяги. Крысы разбежались в разные стороны, когда сообщники скинули тела в грязь.

Джосан хотел возмутиться, увидев подобное неуважение, но протестовать было слишком поздно и глупо. Молча мужчины направились назад к конюшням. И только когда они оказались внутри и заперли дверь на засов, Майлз издал вздох облегчения.

— Их найдет патруль или владелец таверны. Скорее всего решат, что они жертвы ограбления или драки, — сказал он. — Никто не сможет связать преступление с нами.

— А попоны? Их одежда?

— Мы сожжем все завтра вместе с кипой соломы, которая покрылась плесенью.

— Какая солома? — Джосан прекрасно знал, что не упустил ни одного задания хозяина.

— То сено, которое ты поленился переворачивать и не высушил до конца. Оно испортилось из-за постоянных дождей, — заявил солдат. — Естественно, я громко пожалуюсь на тебя прилюдно, дам пару затрещин, и на этом все закончится.

Джосану стало любопытно, в первый ли раз Майлз так избавляется от причиняющих беспокойство трупов, но вежливого способа поинтересоваться не нашел. Нельзя называть человека, спасшего тебе жизнь, убийцей.

Даже если это правда.

Майлз оглянулся.

— Пойдем. Завтра будет достаточно времени, чтобы отдраить полы.

Монах не двинулся с места.

— Пойдем! — В голосе хозяина прозвенела сталь, и брат с трудом поднялся на ноги. Солдат провел его через двор конюшни к прилегающему каменному дому, где жил сам. Постройка располагалась так, что отсюда удобно присматривать за хозяйством. Но если шум оказался достаточно громким, чтобы разбудить Майлза, то удивительно, что сюда не сбежались все соседи.

Хозяин разжег камин в комнате, как только мужчины зашли внутрь. Джосан даже не сразу понял, что сильно замерз. Тепла камина не хватало, чтобы согреть измученное тело. Монах дрожал, стоя у огня. Солдат куда-то удалился, но через несколько минут вернулся с одеялом и кружкой в руках.

Брат завернулся в теплую шерстяную ткань и поднес чашу к губам. Вино, разбавленное фруктовым соком. От сладкого вкуса затошнило, однако Джосан заставил себя сделать несколько глотков.

Майлз вернулся с собственной чашкой.

— Сядь, — приказал он.

Монах примостился на краю скамьи рядом с камином.

— Я должен уйти. Сначала сожгу солому, хотя, наверное, лучше, если я все-таки уйду сразу. А ты скажешь, что уволил меня, потому что я очень ленивый. А сено сожжешь в доказательство своих слов.

— Скажи, что ты искал у них на руках? — спросил Майлз.

— Ничего.

— Не лги. Ты осмотрел их обоих.

Джосан не ответил, а сделал еще один глоток приторно-сладкого вина. Вкус оказался омерзительным, зато вино помогло успокоить желудок.

— Будет лучше, если ты не станешь задавать вопросов. 11росто дай мне уйти, и я больше тебя не побеспокою.

— Значит, это не грабители?

— Нет.

Может, вино или поздний час, или шок, который пришлось пережить, заставил Джосана признаться:

— Они искали меня.

— Это с тобой не впервые? И ты высматривал какой-то знак, символ. — Майлз оказался слишком проницателен. — Кто ты, если два наемника попытались похитить тебя?

— Не имею ни малейшего представления. — Джосан горько рассмеялся.

Хозяин наклонился вперед.

— Ты не знаешь? Ты не знаешь, кто ты?

Рассудок призывал хранить молчание. Да, солдат спас Джосану жизнь, но можно ли доверять ему? Особенно когда секрет может стоить жизни обоим.

Но язык было не остановить, он отказывался подчиняться разуму.

— Я понимаю, кто я. Или кем себя считал. Однако тот человек, которым я себя помнил, вряд ли стал бы мишенью для убийц и похитителей. Поэтому либо я ошибаюсь, либо они.

— Наверняка ты можешь доверять собственным воспоминаниям.

— Обычный человек мог бы. Только вот монах, о котором я помню, никогда не умел так искусно держаться в военном седле или отличать удар сабли от удара короткого меча. Значит, прошлое, которое я помню, так же ненадежно, как и те наемники.

Какое облегчение поделиться даже малой частью ноши с кем-то еще. Пусть Майлз не сказал ни слова, выслушав исповедь, но и задавать глупых вопросов не стал и не назвал его сумасшедшим.

Интересно, что сказал бы сержант, узнай он о существовании Другого. Но Джосан побоялся рассказать больше.

— А когда начались ложные воспоминания?

— В Каристосе. — Джосан много размышлял об этом. Странность, проявившаяся в нем, стала напоминать о себе после лихорадки денге, которая практически убила его. А потом он поехал на остров Тксомина и жил спокойной жизнью смотрителя маяка. В том образе существования не было ничего, что бы могло привлечь внимание убийцы. Если что-то могло произойти, это произошло раньше, чем он покинул Каристос.

— Тогда ты должен туда вернуться и найти тех, кого знал раньше. Наверняка они помогут разобраться с этой историей.