Шрифт:
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Должен вам сказать, дорогой читатель, что это не входило ни в какие привычные рамки. Я даже не знаю, как подойти к тому, о чём пойдёт речь. Было ли это добрым делом или злым, но одни люди просто скакали от счастья и благодарили все небесные силы за доставленную им радость, а другие напротив проклинали всё те же небесные силы за происшедшее с ними, хотя произошло со всеми одно и то же. Вот и думай тут, что человеку лучше.
Правильно сказал учёный – всё в мире относительно. То, что хорошо одному, другому может быть как раз очень плохо. Отсюда, наверное, и происходят все неприятности. Впрочем, опять-таки я не могу этого утверждать. Кому-то эти неприятности могут казаться вполне приятностями без отрицательной приставки «не». Что же
А расскажу-ка я об этом деле, как оно было, не мудрствуя лукаво. Читатель тоже, небось, не лыком шит и сам раскумекает, что и как.
Сенсация наша всплывала подобно куску только что родившегося масла в не до конца разреженной сметане. Это была настоящая сенсация, которую никто не предвидел. И в самом деле, сенсацией может быть лишь то, чего никто не ждёт, но оно происходит. Хотя, конечно, меня читатель сразу поправит, что бывает ожидаемая сенсация. Да-да, разумеется, но это уже будет не совсем сенсация. То есть не та, что переворачивает всё в душе человека с ног на голову, когда он в изумлении останавливается и говорит не только самому себе, но и первому встречному: «Нет, ну этого вообще быть не может, однако вот есть же. Не понимаю».
Нет-нет, предсказуемая сенсация – это далеко не та сенсация, о которой мне придётся поведать читателю. Ведь вот вы смотрите чемпионат мира, например, в беге на четыреста метров с препятствиями и думаете, что победит высокий негр-американец, который и раньше побеждал, потому что равных ему нет, и все это знают. И вот он бежит действительно первым.
А проводятся соревнования, как обычно летом, когда кругом всё в природе цветёт, поёт, летает. Особенно много летает насекомых. Среди них бывают пчёлы, которых наш американский бегун боится, как огня, потому что они его как-то сильно покусали на пасеке. И вот происходит так, что на стадион залетает чисто случайно пчела, да оказывается на беговой дорожке как раз в тот момент, когда постоянный чемпион переносит свою нетолчковую левую ногу через препятствие. Пчела сама не ожидает, но попадает не в глаз, а в бровь спортсмена, и по инерции, а не специально, ту бровь жалит.
Что тут происходит! Американский чемпион, приземлившись на левую ногу, поскольку уже летел, совершенно внезапно круто разворачивается и с криком «Ой-ой-ой!» мчится в обратную сторону, опять перепрыгивая через препятствия, но уже правой ногой.
Вот это сенсация. Победил-то теперь коротышка из Италии, но его поклонники радостно говорят, что давно ожидали эту неожиданность, когда победит их маленький, но очень шустрый бегун. Ясное дело, что помогла тут пчела, однако когда все бегуны были ещё на старте, зрители только и думали, не произойдёт ли сенсация – не упадёт ли чемпион на одно из препятствий, не пролетит ли пулей тот, кто ни разу не побеждал. Стало быть, ожидали сенсацию. И так во всех соревнованиях: кому-то хочется побед, а кому-то сенсаций. И то и другое просто необходимо для человека, чтобы кровь внутри него не застаивалась, чтобы она закипала и вызывала желание поговорить, посудачить, повозмущаться и порадоваться.
Вот и вы, милейший читатель, не стали бы дальше переворачивать страницы этой истории, если бы думали, что она будет скучно излагать довольно скучные всем известные события. А так, вы листаете, потому что внутри уже зародился огонёк нетерпения узнать, что же такое сенсационное могло произойти, чего ещё никто не видел и не слышал. У иного так ещё и червячок сомнения зашевелился, мол, ничего такого удивительного и не может быть, а, значит, скоро можно будет сказать автору, что он, де, только дурит читателя обещаниями.
Я же попрошу таких торопыг попридержать коня своего нетерпения и не пришпоривать его иглами своего недоверия, поскольку начиналось всё чрезвычайно буднично в обычной городской женской консультации самого заурядного района столицы.
ДЕНЬ СЮРПРИЗОВ
Сюрприз первый и второй
Говорят, что фамилия человека не имеет значения для выбора им профессии. Я так не считаю. Посудите сами. Ну, может ли человек с фамилией Медведев работать на самой рядовой должности? Сколько-то дней или месяцев поначалу, может, и придётся быть в рядовом составе, но, уверяю вас, не вечно. Обязательно вышестоящее начальство обратит внимание на Медведева и безо всякой задней мысли подумает о том, что этого человека надо продвинуть по служебной лестнице. Оно, начальство, не обязательно и задумается над магией самой фамилии, подумает, что деловые качества Медведева позволяют его повысить в должности, тогда как на самом деле другие рядовые сотрудники обладают теми же качествами, что и Медведев, с тою лишь разницей, что фамилии у них то ли Зайчиков, то ли Мышкин. Не говоря о вообще нейтральных фамилиях, происходящих от имён Иван, Пётр, Алексей и так далее, которые сами по себе ни о каких признаках не говорят.
Да и сам человек с фамилией Медведев с самого детства привыкает себя держать солидно, соответственно своей фамилии. Так что, возможно, начальство и правильно делает, что обращает внимание на Медведева в первую очередь.
В нашей истории произошло ровно то же самое. Только фамилия героя была не Медведев, не Генералов, не Инженеров, наконец, а Девочкин. Ну и кем он должен был стать в жизни, о какой работе мечтать? Конечно, ему с первых пор сознательности только и приходилось слышать, что он принадлежит девочкам, так как фамилия у него такая. Да и часто приходилось ему, слыша крик «Девочки!», думать, что это его окликают по фамилии. Словом, отбросил наш Девочкин, имя которому было Николай, в сторону все бесполезные мечтания о том, чтобы стать лётчиком, подводником или на худой конец изобретателем, и поступил в медицинский институт на факультет гинекологии, чтоб соответствовать своей фамилии, посвятив себя молодым женщинам.
Однако всё, что рассказано, является лишь предысторией, а сама история впереди. Заметим только ещё, что студентом юноша был прекрасным настолько, что ещё до окончания учёбы ему прочили аспирантуру. Но он решил с наукой не торопиться. Хотелось набраться побольше живой практики, чтобы не превратиться в замученного голого теоретика.
Кто не знает, что первые десять дней в месяце мае практически почти никто не работает. То праздничные дни, то предпраздничные, а то междупраздничные, когда не до работы. Так что настоящая работа в полную силу начинается в середине месяца. В такой именно день и пришёл Девочкин в свой рабочий кабинет женской консультации, и как следовало ожидать, на приём записалось много клиенток, но, как показалось, молодому врачу, их было всё же больше, чем он ожидал.
День на день, разумеется, не приходится. Девочкин к этому времени имел довольно солидную практику, так как после окончания института и устройства на работу прошло чуть более восьми месяцев, то есть стаж пошёл. Женщин, желавших беременность и не вполне её приветствовавших, а то и вовсе отвергавших у себя как недопустимую, насмотрелся вдоволь и начал привыкать к тому, что семейная ситуация у каждой женщины совершенно особая для неё и абсолютно типичная с точки зрения врача.
Чтобы не смущать пациенток своей молодостью, Николай сразу после окончания института отпустил усы и бороду, которые придали Девочкину солидность. Кроме того, он носил очки в толстой оправе, что тоже немало способствовало созданию впечатления серьёзности и опытности гинеколога. Так что вошедшие в кабинет мамаша с четырнадцатилетней дочкой, несмотря на мужской пол гинеколога, скоро оправились от смущения и начали высказывать суть проблемы. Точнее, говорила сначала мамаша, весьма представительная собой дама, севшая на свободный стул у стола и указавшая девочке на кушетку.
– Доктор, поверьте, у меня очень хорошая воспитанная дочь. Нигде она ни в каких компаниях не бывает, с мальчиками не гуляет по улицам. Мы строго за нею следим. Но я заметила у неё такие признаки, которые заставили привести её к вам на всякий случай. Может, что-то не в порядке с организмом.
– Как тебя зовут? – спросил Девочкин, обращаясь к невысокого роста, но вполне сформировавшейся в плане женских очертаний девчушке, сидевшей с независимым выражением на лице, словно речь мамы её не касалась ни коим образом.