Первомайские мальчики
Шрифт:
Так что Роман относился к Алине как к своей второй сестре, а потому никаких мыслей о любви к ней у него даже не возникало до одного внезапно случившегося обстоятельства.
Алина всегда носила на голове две косички. Понятно, что косичками они были у Алины маленькой, а у подросшей и повзрослевшей девушки они превратились в косы и весьма внушительные, поскольку никогда не укорачивались. И, тем не менее, эти косы продолжали напоминать собой девчонку.
И вот однажды, а именно совсем недавно, точнее ровно год назад, Катька пришла домой с Алиной, когда Роман был дома. Они вошли в его комнату, и парень, стоя у своего рабочего стола, остолбенело вытаращил
Друзья мои, вам когда-нибудь доводилось видеть юную красавицу, впервые сделавшую себе причёску в парикмахерской и представившую её на обозрение любимому человеку? Если нет, мне вас жаль. Нет ничего прелестнее, чем наблюдать, как это чудное создание природы, замечательное уже своей молодостью, вдруг появляется перед своим любимым, от мнения которого, как ей кажется, зависит жить ей дальше или не жить, в своей новой причёске, приготовленной именно для него, причёске, которую нельзя не заметить и которая в то же время как тяжесть на голове, настолько она непривычна самой обладательнице, настолько пугает мыслью: «А вдруг не понравится? Что тогда? Умереть сразу же?» и оттого щёки пылают, поднимая температуру всего тела, вызывая дрожь и неуверенность движений.
А глаза. О них невозможно говорить, такие они выразительные в своей мольбе понравиться, такие яркие и понятные каждому, что их лучше сразу спрятать за длинными ресницами, чтобы не выдать всю себя одним взглядом. Потому они испуганно потуплены и лишь ресницы подрагивают, выдавая необычное волнение души. Тело всё замерло в ожидании приговора, лишь упругие груди вздымаются и опускаются непрестанно, не смотря на все усилия девушки остановить их движение. Ноги в туфлях на тонких шпильках-каблуках едва стоят, готовые подкоситься в любую секунду. Прелестная головка непроизвольно тянется вперёд, как бы желая сказать, что надо смотреть именно на неё с её новой причёской.
Всё это настолько необычно, настолько слито воедино волнующим мгновением, настолько прекрасно напряжённым ожиданием чуда, ожиданием именно восторга, ожиданием восхищения, что не ответить на это тем, что так ожидается, кажется преступлением против красоты чувств.
Боже упаси вас, кем бы вы ни доводились девушке, оказаться в этот миг бесчувственным чурбаном и не заметить столь неземной красоты юности и бросить небрежно фразу:
– Ты чего пришла? Я сейчас занят.
О, вы разобьёте хрустальный дворец, вы превратите золотую карету в груду пепла, вы обратите голубую гладь озера в затхлое болото и, наконец, вы убьёте стрелой равнодушия трепещущее сердце, которое, облившись кровью, никогда не простит вам такой оплошности.
Реакция Романа оказалась для всех неожиданной.
– Ты что, с ума сошла? – почти закричал он. Теперь ты стала ещё красивей. Ты же…
Тут он осёкся, думая сказать «совсем девчонка», но неожиданно осознал, что это уже не так и остановился, в панике от этой мысли не находя подходящего слова.
Видя застывшего в шоке Романа, Алина почти прошептала, едва не плача:
– Я тебе не нравлюсь?
– Причём здесь я? – возмутился, придя, наконец, в себя, но так и не поняв ситуации, Роман. – За тобой и так табунами ходят, а теперь ещё больше будут.
– А что, раньше я была хуже? – обидчивым тоном поинтересовалась девушка.
Ах, эти юные создания! Как часто им не достаточно намёков, а хочется услышать ещё и ещё раз да поподробнее о том, что они красивы, что в них влюблены, что от их красоты с ума сойти можно. А полслова им никак не достаточно.
Роман сел перед приборами, оперев подбородок на локоть, и философски произнёс:
– Алина, как человеческое существо, ты совершенство. Я не сказал, что ты была хуже. Я отметил, что ты стала ещё красивее, а это совсем другое. Только эти волосы в дополнение ко всему сразят наповал всех вокруг.
– А мне нет до них всех никакого дела, – отрезала Алина. – Пусть умирают. Мне важно, что ты, наконец-то отметил моё совершенство, как сам только что сказал. – И, повернувшись к подруге, сказала: – Пойдём, Катюша, к тебе. Не будем отвлекать учёного всякими пустяками.
Совершенство
Если кому захочется посмотреть на женское совершенство, то я очень рекомендую взглянуть на Алину и вовсе не потому, что так охарактеризовал её Роман. Юная Алина, которой только-только стукнуло шестнадцать лет, что было зафиксировано получением паспорта, о чём речь впереди, на самом деле представляла собой образец женской красоты.
Нет-нет, она не пользовалась ещё косметикой, не носила юбки короче, чем позволяли её физиологические достоинства, не уподобляла себя героиням телесериалов. Она была красива сама по себе.
Средний рост Алины едва позволял ей дотягиваться макушкой головы до плеча Романа. Однако для российской девушки такой рост считается вполне нормальным. Это в Англии полагают, что стандартно красивая женщина настолько длиннонога, что легко сядет верхом на коня, не утруждая себя помещением ноги в стремя. В России другие критерии красоты.
Разумеется, глядя на девушку издали, мужчина сначала оценивает стройность её ног, затем бёдра, талию, груди и то, как это всё сочетается с одеждой, с походкой, умением чувствовать себя свободно в окружающем мире.
В этом отношении у Алины было всё в порядке. Части тела отвечали необходимым пропорциям. Икры ног выделялись ровно настолько, чтобы придавать ногам этакую изящную стремительность в движении, не выступая таким образом, чтобы придавать голеням извращённую массивность. Хотя не могу не признаться, что понятие красоты и вот именно изящности весьма относительно. Ибо, например, крепкие женские ноги с очень заметными икрами имеют свою притягательную силу, поражающую воображение мужчин надёжной устойчивостью. Однако ножки Алины, казалось, были выточены умелым мастером с особой любовью к плавным переходам без каких-либо резкостей в изгибах. Такие ножки, наверное, понравились бы самому Пушкину, большому знатоку женских прелестей.
Объёмы груди, талии и бёдер у Алины были в классическом соотношении шестьдесят-тридцать-шестьдесят сантиметров. Роман не производил замеры и не думал о них, но пропорциональность девичьей фигуры подсознательно отмечалась в мыслительных тайниках исследователя, и он любовался девушкой как произведением искусства, никогда, впрочем, не признаваясь себе в этом.
Да, но об упомянутых достоинствах мы говорим, когда смотрим на даму издали. А настоящее знакомство с нею начинается лишь тогда, когда она приблизится достаточно, чтобы вы смогли увидеть её глаза. Не губы, не щёки, не нос в конце-концов, а глаза, поскольку именно они являются той сутью, что способна полностью изменить отношение к человеку. Пустой, ничего не выражающий взгляд, как ненужная обёртка от съеденной конфеты, которую сразу выбрасывают, может заставить сразу же забыть о красоте, приводившей только что в восторг.