Первопричина 3: СССР, любовь и магия
Шрифт:
— Нет.
Таня кивает, оттаскивает Машу в сторону и что-то шепчет ей на ухо. Грибочкина хихикает, мотает головой, возвращается…
— И?
— Ара-ара, — закинув одну руку за голову томно выдаёт Грибочкина.
— Ой всё, — тяну к ней руку. — Ну вот всё. Иди целоваться.
Да ну и пусть. Да ну и хорошо. Ай пофиг уже…
Глава 39
Выписка из больницы происходит в тот же день. То есть практически сразу после того как все мы приходим в себя. И едем мы, домой. Явившийся Сидор, конечно, собирался устроить праздник, однако многократно превосходящая женская часть эту идею отвергла. Отвергла настолько, насколько это вообще возможно, даже поговорить не дали. В итоге: Олю, Машу и Женю забрали домой. Мы, то есть я, Лена, Таня и Грибочкина, поехали к нам. На машине, ага…
По пути на мои вопросы толком никто не отвечал. В кратце про аварию, о том что легковушка вылетела на трассу и спровоцировала дтп. Потом в автобус врезался грузовик. Что дальше я сам помню… Помню, но не понимаю две вещи. Первая, с какого хрена я такой терминатор? С открытым переломом, сломанными рёбрами, отсутствием кожи на груди, стеклом в глазах и тяжёлым сотрясением, люди обычно лежат и умирают. Но никак не таскают на себе девушек и не ломают сидения. И это при том что у меня горели ноги, а способности мои, ещё не проснулись.
Может это всё Резнов? Он меня током хреначил. А я от этого как-будто в себя приходил, да и сил прибавлялось. А может шок… Испугался я тогда очень сильно, не за себя, за них. Но тем не менее…
Второй вопрос. Почему я спокоен как стадо удавов? Там ведь авария была. Ужасная, все могли погибнуть и я в том числе. А я? Единственное что возникает в голове, это… Ну была и была. Ну и что? Все же живы. Чего беспокоиться. И это странно.
Как я вообще так смог? Что творилось у меня в голове? Перед другом неудобно. Пришлось несколько раз ударить. Но я бы один не потянул. Не справился. А он…
— Тань, можно твой телефон? Мне товарищу позвонить надо.
— Сейчас, — улыбаясь кивает Кошка. — Вот, держи. Номер Резнова.
— Спасибо.
Жму на вызов и получаю ответ что абонент не абонент. Нахожу номер Резнова старшего, вызываю… Отвечает Фёдор, с ходу начинает извиняться, потом спрашивает как я. Заверяю друга что всё нормально, предлагаю встретиться на неделе. Узнаю как дела у остальных, благодарю за помощь и отключаю вызов. И вот теперь мне страшно…
— Тебе грустно? — вздыхает сидящая на переднем пассажирском Лена.
— Мне страшно. Из-за своей глупости, я чуть дома не остался. А если бы остался… Почему я такой идиот?
— Но ты же не остался? — глянув на меня в зеркало улыбается Таня.
— Но тем не менее. Давайте помолчим.
Настроения нет. В голове какое-то крошево из мыслей. Страх того что могло случиться. Глупые размышления на тему: а если бы. Ну и Грибочкина сжимающая мою руку.
Да и пусть сжимает. Если сломает сама же потом и вылечит. Тем более здесь с этим проблем нет. Меня за короткое время, каким-то новым способом лечения из состояния отбивной до нормального восстановили. Или…
Вырывая руку из захвата Марии Андреевны, щурясь смотрю на неё и видя слёзы в её глазах, обнимаю.
— А ты больше не стесняешься? — улыбается Лена.
— Стесьняюсь, но как-то меньше. Как-то после того что случилось, всё с ног на голову перевернулось. Та жизнь… Она осталась там, за порталом. А здесь вы. И вы особенные.
— Чем? — спрашивают все трое сразу.
— Ну например, у вас… У каждой из вас… То есть у всех вас особенный запах. И вкус… Понимаете, с вами вкусно. Вкусно всё. Целоваться, обниматься, просто быть рядом и даже ссоры, они запоминаются. До этого, извините за подробности, ничего такого со мной не происходило. Ну встретились, ну вроде бы понравились, ну расстались. Никаких эмоций. А вы… Мне сложно описать, я не романтик и красиво говорить не умею. Да и, всё же дико это. Может потому что правила, а может потому что вас теперь шестеро. Да, Маша?
— С нами тебе будет хорошо, — неожиданно серьёзно заявляет Грибочкина. — Вот смотри, три серьёзных и взрослых женщины.
— Это ты серьёзная? Маш, не преувеличивай.
— Игорь, подожди. Мы три серьёзных взрослых женщины, позаботимся о тебе. Окружим заботой, теплом, вниманием и понимаем. Оля, Женька и Маша, не дадут заскучать. Они молодые и энергичные. Правда со мной есть проблема. Большая…
— Какая?
— Я не смогу родить, — всхлипывает Маша. — Не смогу. Но я буду нянчиться с нашими детьми. Я стану самой лучшей мамочкой. Не выгоняйте меня. Я понимаю, вы считаете меня старой ущербной дурой, но я… Я… Высадите меня где-нибудь на остановке.
— Спятила? — поворачивается к ней Лена. — Нихрена! Теперь ты с нами.
— Точно, — качает головой Таня. — Мы знаем что ты его любишь. И дело тут не в запечатлении. Мы это видим. Особенно когда ты командира части в нокаут отправила.
— А чего он права качать начал? Я же объяснила, семья мы. Нам вместе держаться надо. А он упёрся и ни в какую. Но с этим ладно. Спать я где буду? С вами или… Или с вами?
— А как сама хочешь? — глядя на неё спрашиваю.
— Ну… Мы, конечно, можем лечь отдельно. Вот только я приду к вам. Ага. Сто процентов. Ласки очень хочется. Пообниматься. Ну, а если что, то можно и более серьёзное устроить.
— Посмотрим…
— Правильно, — кивает Лена. — Посмотрим фильм ужасов. Еду я уже заказала.
— А пицца будет?
— А это что? — непонимающе смотрят на меня женщины.
— Ну, такое круглое, большое. Сверху соус, сыр, колбаса. Ты в тот раз заказывала.