Первопричина 3: СССР, любовь и магия

Соболь Артём

— Нет, — качает головой директор. — Хм, очень странно. Ты знаешь что… Есть у меня несколько сослуживцев, видные доктора, я свяжусь с ними, разузнаю. А ты особо не распространяйся. И старайся ни о чём не думать. То есть не зацикливайся. Не волнуйся, мы найдём способ помочь тебе.

— Спасибо. Я пойду?

— Иди, но если будут ещё вопросы, ты знаешь где найти меня.

Выхожу из директорской, сую руки в карманы и топая к курилке прихожу к очень интересным выводам. Сначала, когда-то давно, многожёнство посчитали необходимостью и применили. Посмотрели на результат, увидели прогресс и решили развить. Что получилось и получилось неплохо. Дико? И да, и нет. Если бы государство, пошло

на другие меры, например здоровых и одиноких женщин репродуктивного возраста, согнали бы в лагерь где провели бы искусственное оплодотворение, а потом ещё и ещё и так пока население не восстановится… Эффективно, но ещё аморальнее. Это уже не забота о населении, а скотство. И ведь они могли так поступить. Именно так… Однако выбрали другое и изменили понятие семьи. И если верить Палычу, а ему можно верить, то если сразу всё это показалось местным зверством, то потом все втянулись. И втянулись, судя по всему очень хорошо, спасибо опять же запечатлению. Правильно ли это? Не мне судить. Я по прежнему, но уже в меньшей почти незаметной степени, почему-то считаю это аморальным. Но если бы такой выбор встал передо мной… Я поступил бы также. Фермы где выращивают людей, потом специальные лагеря где их воспитывают… Ничто не заменит семью и родительскую любовь. Так что… Не знаю кто именно разработал и принял указ сто шестьдесят девять, но человек он умный потому как такие проблемы надо решать, пусть даже таким образом. Поддерживаю…

Кого ты поддерживаешь, решала? Ты свои проблемы, которые и не проблемы вовсе, решить не можешь. А ещё в государственные дела лезешь. Да любой другой, на моём месте, от того как я сейчас живу, ни на секунду бы не впал в уныние. А наоборот, жил бы и наслаждался. Дом, деньги, две красавицы… Три. То есть четыре. Блин, любой другой… Но ведь любым другим от этого не больно? Как я понимаю никого кроме меня не корёжит от мыслей о большой семье. Да и не вижу я чтобы у кого-то башка раскалывалась. Ну ходят по улицам, не только парочки, но и троечки-четвёрочки. Никто из парней не мучается. Никто не бледнеет и за голову как я не хватается. Все счастливы. Все кроме меня. А что со мной? Надо покурить. Я просто не могу понять.

— Скворцов, — вывернув из-за угла и уперев указку мне в грудь Нестерова Маргарита Андреевна. — Куда направляешься?

Белая брюки, фиолетовая не закрывающая живот кофта. Огромные зелёные глаза… Выглядит потрясающе. Так потрясающе, что… Если бы не боль, зная о том что мы запечатлены друг на друга, я бы уже не справился с собой и… Но боль, всё меняет. Отшибает весь романтический настрой.

— Маргарита Сергеевна, здрасте, — улыбаясь учителю истории здороваюсь. — Потрясно выглядите. А я… Уроки закончились…

— Не закончились. Сейчас история. В класс. Шагом марш!

Понимая что сегодня спорить с ней бесполезно, сворачиваю и созерцая замечательную задницу утянутую белыми брюками иду за ней. В классе встаю за свою парту и…

— Вольно, садитесь, — командует Маргарита. — Ну что, молодцы. Программу закончили как и в прошлом году раньше. До каникул, на уроках будем повторять пройденный материал. Сегодня же, если никто не против, проведём урок специально для для товарища Скворцова. Поможете мне? Замечательно. Итак, темой будет Великая Отечественная Война и её последствия.

Учительница начинает, класс замолкает. Сидим, открыв рты слушаем и тихо охреневаем, особенно я. Война, страшная в том мире, здесь приняла по-настоящему чудовищные очертания. Но всё здесь было не так как у нас. Союз был готов к войне, напавшие без объявления войны войска Вермахта буквально вздули и погнали обратно. И пригнали бы… Но в дело вмешалась сама природа. Войска Советского Союза, тылы и важные производства, накрыл метеоритный дождь. Ужасная катастрофа поменяла расклад сил. Союзу пришлось отступать. Далее на теперь уже мою страну, обрушились более серьёзные неприятности. Три страны, Германия, США и Великобритания, заключили соглашение и решили уничтожить коммунистов.

Как только три страны сговорились и пошли уничтожать Союз, для и так уже измученного войной СССР настали совсем чёрные дни. Зверства вышли на невероятный уровень. Миллионы

людей заживо сгорали в печах концлагерей, авиация стирала с лица земли города. Защитники отступали к Уралу, из последних сил сдерживая врага, выигрывая время для эвакуации. С другой стороны — Англия и Япония штурмовали Приморье. С юга, уничтожая всё и всех шли Штаты. Война на уничтожение, им всем было плевать на людей, кто они, из какой республики, из какого народа, мирные или военные, старики или дети. Уничтожению подлежали все. «Расчистка жизненного пространства» и «рациональное перераспределение природных ресурсов», говорили они…

От такого, в едва стоящем на ногах союзе, начался разброд и шатания. Враги заваливали города листовками с обещаниями лучшей жизни. Чувствуя неминуемую гибель, многие пытались ухватиться за последний шанс. Сдавались, уходили, но вместо хорошей работы и сытой жизни попадали в концлагеря. Возникали секты и религиозные культы. Многие уверовали и видя спасение в самозваных священниках начинали молиться. Вспыхивали мятежи, восстания. От чего и без того хрупкая линия обороны трещала по швам. Союз был измотан и обескровлен. Как говорили лидеры трёх наций, «Красный медведь загнан в угол, унижен и его капитуляция всего лишь вопрос времени».

Кардинальные изменения, надежду и перелом в войне, принёс взрыв первой в истории бомбы, начинённой арданиумом. Наступающие силы врага, десятки тысяч солдат и сотни единиц техники взрыв превратил в фиолетовый пар. Через два дня последовал второй взрыв, уже в тылу врага. И только тогда враг дрогнул — столь казалось бы близкая победа обернулась катастрофой. Два дня — и очередной стерилизующий огромную территорию взрыв. Через месяц такой бойни враг предлагает вступить в переговоры, но ставка шлёт все страны в известные дали, точнее, в район небольшой перуанской деревни, а вместо как они думали передышки сразу восемь бомб взрываются в районе японских островов. Тут же Союз объявляют «империей зла» и требуют остановиться. Грозят судом Лиги Наций, обещают компенсации, торговые преференции, режим наибольшего благоприятствования, да много чего ещё, умоляют о переговорах. В итоге — снова применяют химическое оружие в последней попытке повернуть ситуацию в свою пользу. Однако останавливаться наши и не думают, бомбы падают одна за другой, страны и народы исчезают. После геноцида, после применения химии по местам скопления гражданских, советские солдаты идут мстить. Прилетает всем кто принимал участие в войне против СССР — Европа превращается в пепелище, Италию вообще стирают с карты. Англию уничтожают более изощрённым образом — превратив первым ударом Лондон, Бирмингем, Ливерпуль, Лидс, в общем, десяток крупнейших городов в тлеющие фиолетовыми огоньками пепелища, вторым ударом десятки бомб взрываются вдоль берега пролива Ла-Манш, от чего чудовищные цунами смывают с острова всё вплоть до почвы, превращая его в область безжизненных скал, торчащих из воды. Следом Союз обращает свой взор на заокеанских соседей. Следует массированная бомбардировка, после неё высадка войск на побережье, жёсткое подавление сопротивления и конец войны.

Разруха, голод, безуспешные попытки восстановления уничтоженной страны, потому что восстанавливать по сути некому. Кочующие шайки бандитов, грабящие всех подряд, и сектанты, порой превосходящие в жестокости бандитов. Скромная помощь союзников у которых дела шли едва ли лучше. И казалось бы всё, победа вырвана, страшная цена заплачена, конец. Но нет, народ поднялся. Оплакивая погибших, убитых и замученных, люди начали строить, создавать. Банды и секты вычищались без малейшей жалости. Производства и сельское хозяйство восстанавливалось и развивалось. Народ, деля поровну жалкие крохи ресурсов работает и вопреки всем ожиданиям руки опускать не собирается. И у них получается.

Я просто не могу, не имею права осуждать их. Их стойкость, веру, мужество. Да, поначалу тот факт что Союз превратил в пустоши пол-мира вызывал вопросы, но теперь…

— Урок закончен, — встав по стойке смирно говорит учительница истории. — Все свободны. Скворцов, задержись. Подойди сюда.

— Да, Маргарита Сергеевна?.- как только все выходят подхожу к её столу.

— Ну как? По глазам вижу — ты впечатлён.

— Да… Но впечатлён, это мягко сказано. А… Вы были там. Вы не рассказывали, вы вспоминали.