Первопричина: Лагерь смерти
Шрифт:
Видимо вышестоящее руководство устроило ей выволочку. Причём серьёзную. Но нет, грустить Марта не думала. По её приказу солдаты притащили двенадцать женщин, подвесили их и теперь Бригг вымещает на них свою злость. Пятерых забила дубинкой, троих вскрыла, ещё троим срезала лица. Теперь кастетом забивает последних.
Но, надо отдать ей должное, делает она это профессионально. Начинает с конечностей, потом переходит к животу, и только когда внутренности жертвы превращаются в кашу, переходит к голове. Выбивает зубы, уничтожает нижнюю челюсть и только потом не спеша добивает.
Двенадцатая жертва, сидит в специальной камере и дикими глазами смотря на устроенную Мартой вакханалию ожидает своей участи.
И тут странно. Марта в порыве ярости начала с неё, но почему-то остановилась. Приказала помощникам бросить её в барокамеру и готовиться. Как она выбирает себе жертв? По какому принципу? Кажется, что определённые люди… Какие они люди? Жалкие низшие существа. Но тем не менее, мне кажется, что страдания некоторых из них приносят Марте большее удовольствие. Такие сильные, что от их криков Марта получает многочисленные оргазмы.
Она безумна, с этим невозможно спорить. Но и обвинять её в чём-то тоже бессмысленно. Издевается она не над людьми, а над отбросами. Правда, встречаются и интересные образцы. Маришка, например. Её крики, особенно когда перед оргазмом я отбивал ей почки звучали как музыка. Или те близнецы, попробовать которых я так и не успел. Жаль, ещё бы немного…
— Получай, мерзость, — добив существо ударом в висок рычит Марта.
Выпрямляется, поправляет волосы, подходит к креслу и присев закуривает. Улыбаясь смотрит на меня и закидывает ногу на ногу. Делает это нарочито медленно, что выглядит великолепно. Тем более одета она в белую… Теперь в красную рубашку, внизу чёрная юбка, на ногах чулки… Зрелище потрясающее.
— Вальтер, — выдохнув дым зурится Марта.
Наливаю в стакан коньяк, наблюдая как Марта скидывает туфли беру тарелочку с дольками лимона, подхожу…
— Эх, Вальтер, я так устала, — глядя на меня огромными глазами хныкает Бригг. — Все эти странности, мерзкие партизаны, вот эта мерзость. Пожалей меня.
— Сейчас. Я обниму и всё пройдёт…
— Спасибо, но объятий мало. Подай мне коньяк, возьми себе и на колени.
Не шутит. А это значит… Или меня ждёт участь заключённых, или что-то гораздо хуже. Но за что?
Понимая что спорить бесполезно, а возражать бессмысленно, наливаю себе, держа два стакана подхожу, подаю и встаю на колени.
— М-м-м, какой вкус, — попробовав напиток тянет Марта. — Вальтер, ты только попробуй.
Киваю, подношу стакан к губам, как вдруг Марта выпрямляет ногу и придерживает мою руку.
— Не так, Вальтер. Лей коньяк мне на пальчики. Во так, не бойся. А теперь пробуй.
Борясь с приступом отвращения целую её ногу. Старательно изображая восторг закрываю глаза и опасаясь что всё это плохо кончится, провожу по пальцам ноги языком.
— Ух, а ты знаешь как поднять настроение. Продолжай.
Марта раздвигает ноги и откидывается на спинку кресла. Жмурясь пьёт коньяк…
Не всё так плохо, даже наоборот, всё просто лучше некуда. Если я правильно понимаю намёки.
Целуя ногу, осторожно, потому что с Мартой шутки плохи поднимаюсь выше. Дыхание Бригг становится глубже, она закуривает ещё одну, шире разводит ноги, расстёгивает рубашку и машет рукой своим помощникам.
Те синхронно кивают, уходят к стене и переключают рубильники. Возвращаются, встают у камеры. Один дёргает рубильник, второй открывает вентиль. Женщина сидящая в камере встаёт и начинает стучать в стеклянную стену.
— Смотри, Вальтер, смотри на камеру. Видишь эту мерзость что находится в ней? Тощее, грязное, лысое существо. Знаешь в чём вся ирония? Оно считает себя человеком. Оно надеется на спасение. Даже сейчас, понимая что скоро всё закончится, оно не теряет надежды. Но, к сожалению, этого не случится. Сейчас, компрессор нагнетает в камеру давление. И как только оно наберётся, я нажму эту кнопку. Электроклапаны откроются, давление резко упадёт, существо сдохнет в страшных мучениях. Хватит мусолить моё колено, поднимайся выше.
Привстав, Марта задирает юбку. Садится, шире раздвигает ноги и пальцем отодвигает трусики. Злобно смотрит на меня…
Пока не начала приказывать, пододвигаюсь и целую бёдра.
— Ух, вот так… — схватив меня за волосы стонет Марта. — Нежнее.
Второй рукой начинает мять свою грудь и щипать сосок. При этом держит в зубах сигарету, кивает помощникам. Существо в камере бьётся об стены, плачет и кричит. И тут…
— Вальтер, — потянув мои волосы рычит Марта. — Если ты, сделаешь мне неприятно или будешь плохо стараться, я затушу окурок в твоём левом глазу. Тебе очень пойдёт повязка. Станешь мужественнее. Сильнее отодвинь трусики, начинай, только нежно. Я доверяю тебе самое ценное и невероятно чувствительное.
— Я буду предельно нежен.
Вот дьявол… Такого я даже от Марты не ожидал. Не прельщает становиться её игрушкой. Потому что зная Марту, такие ласки какие произойдут сейчас, будут означать начало чего-то такого извращённого, что моя психика может не вынести. Но, выхода нет. Убьёт и убьёт самым жутким и изощрённым способом.
Целуя её бёдра и водя по ним языком, слушая вздохи Марты и глядя что она уже на грани, отстраняюсь. Пальцами отодвигаю её промокшее бельё и демонстративно шумно выдыхая, высунув язык тянусь и касаюсь им…
— Ох, — дёргается Марта. — Ещё. А ты умеешь. Признавайся, на ком тренировался? Неужели на Маришке?
— Я не…
— Работай, ничтожество, — прижав меня к себе и сжав ноги шипит Марта. — Старательнее. Ласкай меня.
Ласкаю, в это время представляю Марту подвешенной за руки. А рядом я, с кастетом на руке собираюсь выбить из неё всё дерьмо из которого она полностью состоит.
Но нет, нельзя. Сама Марта ничего из себя не представляет, злобная пустышка. Но её родственники занимающие высокие посты, связи, хорошее отношение руководства. Малейшая провинность и я пойду в барак где меня…