Первопричина: Лагерь смерти

Соболь Артём

— Марта… Марта во всём виновата… — монотонно бормочат живые.

Послание? Кажется, наши планы снова меняются. Ждать Влад не хочет, но почему? То он всеми силами старался держать всё в тайне, то теперь действует в открытую. Боюсь мне его логику не понять или… Или что-то случилось? Но почему я об этом не знаю?

Поднимаюсь выше, лечу над путями, как могу ускоряюсь, но понимаю что слишком медленно. Вспоминаю сестёр, то кем являюсь и раскинув руки превращаюсь в ветер. Уже быстрее лечу и вскоре замечаю впереди тусклый огонёк. Догоняю…

— Влад!

—

А? — не сбавляя скорости спрашивает он. — А ты… Ты воздух? Если честно, немного жутковато. Размытая фигура, глаза светятся…

— Влад, что случилось?

— Дома что-то, — отвечает лежащая у него на плече Белка. — Серафина, докричалась до него. Говорит трагедия. Вот, бежим.

— Что могло…

— Не знаю, — рычит Влад. — Но как узнаю… Быстрее!

****

Несколько часов спустя. Убежище. Влад.

Дома, если это место так можно назвать, все кроме деда ожидали нас на кухне. Заплаканная Маришка обнимала мрачных Спичкиных. Бледная с синими кругами вокруг глаз, измученного вида Серафина сидела опустив голову. Лазарев, который за каким-то хреном нацепил ненужные ему очки, то снимал их, то надевал. Крутил собранные из проволоки дужки и явно не находил себе места.

— Что случилось? — и так всё понимая спрашиваю.

— Дедушка, — всхлипывает Маришка. — Его больше нет.

— Я пыталась остановить его, — качает головой Серафина. — Но не смогла. Причины… Точно сказать не могу, но перед гибелью… Обе его личности проснулись, одновременно. Они спорили… Моё воздействие, Осип пересилил. Я не знаю как, но он смог.

— Где он?

— В тоннеле, за помойкой, — выдыхает Лазарев. — Мы пытались откопать. Но там стена обвалилась. Это… Крепись, Владислав. Понимаю…

— Эх, батя, что ж тебе на месте не сиделось, — закрыв глаза выдыхаю. — Серафина, есть мысли с чего он так?

— Похоже обострение. Две личности… Его разум был разделён на двое. Возник конфликт, судя по всему серьёзный. Нет, Влад, ты не виноват. Я бы и сама не смогла убить Осипа. Жалко…

— Очень жалко, — всхлипывает Маришка. — Он всех нас любил, считал детьми. Заботился. И тут…

— Не забывайте профессора Ломакина, — встревает Лазарев. — Он тоже…

— Это да. Печально… Значит слушаем сюда. Да, дедов жалко. Да потеря невосполнимая. Но нам нельзя расклеиваться. У нас война впереди, нам работать надо. Девочки, приходите в себя. Да тяжело, но мы на войне. Лазарев! Хватит нюни распускать, дуй в лабораторию, собирай бомбу. Я сейчас за металлом и подойду к тебе. Всё!

— Влад, — стонет Серафина. — Присядь. Мы все знаем кто ты, но… Не надо скрывать. Выскажись, выпусти боль.

— Я бы с радостью, — потерев глаза улыбаюсь. — Но… Я видел столько, что… Нет, не стоит. Я должен быть сильным. За дело! Серафина, присядь отдохни. На тебя смотреть страшно. Ну чего сидим? Пошли…

В чём-то она права… Сейчас, мне как никогда стоило бы присесть, поговорить с ними. Рассказать, вспомнить деда… Но, нет. Не скажу что зачерствел, озлобился, перестал обращать внимание. И мне сейчас до слёз больно от такой утраты. Но не стоит. Жизнь, если наш способ существования можно так назвать — продолжается.

Глава 36

Три дня спустя. Убежище. Влад.

Лучше, к сожалению никому не становилось. Потеря деда, слишком сильно по всем ударила. Всё валилось из рук, делать что-нибудь не хотелось, вылазки я отменил. Работали в это время только двинутый Лазарев и Серафина которая отгоняла отряды шарахающихся повсюду солдат и сканируя разумы получала разведданные.

Данные эти, как радовали так и расстраивали. Радовало то, что Марта совсем с катушек слетела и выходками своими довела Вальтера до самоубийства. Довела грамотно, подстроила всё так, что Вальтер, теперь будучи в качестве домашнего питомца разжился целым пистолетом который эта фрау на столе забыла. Разжился, выстрелил в Марту и тут же приставил пистолет к виску. Вот только ни Марту, ни себя, этот хмырь не убил. Патроны были холостые. Однако за такую выходку, был схвачен, жестоко избит Мартой и её верными помощниками, а после… А после, по подсказкам Серафины, фрау Бригг сделала с Нойманном нечто настолько мерзкое и противоестественное, что данный герр теперь сидеть не может. Живёт в углу, спит на коврике, питается объедками и вагиной Марты, что считает унизительным и страшно желает отделить её вагину от тела. Но, поскольку трухло, а наезжать на начальницу лагеря это не заключённых избивать, то молчит в тряпочку и только в мечтах своих уничтожает паяльной лампой половые органы фрау-мадамы.

Ну ещё, он получает установки от Серафины. Тонкое влияние на разум, незаметное внушение, и поэтому в случае очередного ублажения Марты ротом, герр Нойманн неосознанно, но болезненно прикусит ей клитор.

Мерзко, погано, лишнее… Но пока Марта сосредоточена на своём Вальтере, заключённых она не трогает. И это…

Не радует меня то, что совки не устроили наступление. Вообще никак не двинулись, даже артой не накрыли. И это говорит о том, что или арты нет, или они готовятся к чему-то. Вот только к чему? Если верить Серафине, а не верить ей нельзя, то Марта знает о том, что скоро на этот участок стянут подкрепления, как из тыла, так и с других участков фронта. Да что там скоро, оно уже стягивается, и

когда все они прибудут. Тогда… Совков сметут, раздавят, растопчут. Такой выходки, то есть травления немцев их же газом, советам не простят и поэтому…

Я должен быть там. Должен помочь. А кому должен? Походу себе и своей совести. Пусть мы очень разные, но во многом схожи. Я, в можно сказать в первой жизни, родился в семидесятых и хорошо всё помню. Да и Тёмная Империя, несмотря на своё название, по сути являлась рассадником социализма и коммунизма. И если так... Я не должен допустить уничтожения СССР. Не должен и всё.

— Хватит лежать! — поднимаясь мотаю головой. — Надо расхаживаться и хоть что-нибудь делать. Пойду к Лазареву, он может поднять настроение.

Лазарев находится в лаборатории. Стоит у стола, приложив палец к подбородку внимательно смотрит на сидящую в клетке крысу. Которая, держась лапами за прутья, скалится и смотрит на Лазарева как на дерьмо.

— Я думал ты бомбу собираешь…

— Тут нечто более интересное. Владислав, знакомьтесь, Лариса.