Первопроходцы
Шрифт:
Кондон — большое нанайское село, привольно раскинувшееся на быстрой речке Девятке. Вокруг, куда ни брось взгляд, на многие сотни километров — бескрайняя тайга, мари и топи. Само село окружено с севера горами.
Зимой они являются хорошей защитой от холодных ветров с севера. Над селом, на левом берегу Девятки, высится скала, круто обрывающаяся у реки. В старинной нанайской легенде рассказывается, что один охотник из рода Самар долго гнал раненого оленя. Он зашел так далеко, что не знал, как найти дорогу обратно. Кругом шумела тайга, и солнце едва проглядывало сквозь стену деревьев. Охотник забрался на скалу. Перед ним открылась чудесная, залитая солнцем долина. На полюбившееся место он привел своих родственников. Так возник здесь поселок.
Поселок каменного века располагался в центре нынешнего на берегу холодного и чистого ручья. Раскопки в селе Кондон велись в течение нескольких лет. Было обнаружено около десяти жилищ.
Эти жилища строились почти вплотную друг к другу. Они не образовывали улицы, а были расположены, как соты в улье, почти примыкая одно к другому. Жилища — полуподземные. Вначале выкапывали котлован глубиной до одного-полутора метров и площадью до ста и более квадратных-метров. Землю рыли при помощи каменных мотыг и вытаскивали, по-видимому, корзинами, сплетенными из прутьев. У стен котлована вертикально ставились на расстоянии до полуметра друг от друга столбы, которые оплетали ивовыми прутьями и потом обмазывали глиной.
В земле, заполнявшей котлован, и на его полу, в особенности на самом дне и около стен, ученые обнаружили многочисленные каменные изделия и обломки сосудов. Костей животных и костяных изделий не было. Но кость в древних поселениях Амура из-за влажности и рыхлости песчаного грунта вообще сохраняется очень плохо. Зато здесь, как и в Сучу, оказалось много керамики, в том числе совершенно целые или раздавленные землей, но сохранившие свою первоначальную форму глиняные сосуды. Некоторые лежали на боку, другие стояли, третьи были перевернуты кверху дном. В одном из жилищ оказалось три сосуда, вставленных друг в друга. Кремневые отщепы лежали целыми скоплениями в тех местах, где производилась выделка каменных орудий, своего рода "мастерских". У стен одного из кондонских жилищ уцелела также и кучка пластинчатых наконечников стрел из кремня, плотно сложенных вместе и обращенных остриями в одном направлении. Стрелы лежали, должно быть, связкой или в колчане. Древки их сгнили, а наконечники сохранили свое первоначальное положение.
Изделия из камня поражают удивительно тщательной отделкой. Ножи и наконечники копий выструганы тончайшей ретушью с большой, поистине ювелирной точностью. Большие массивные топоры, употреблявшиеся для рубки деревьев, строительства лодок и других хозяйственных целей, отшлифованы до блеска. Наконечники стрел, проколки, скребочки и прочий мелкий каменный инвентарь отделаны особенно тщательно.
Неолитические мастера Амура обрабатывали орудия труда с изумительной легкостью и изяществом. Это достигалось благодаря великолепному знанию свойств камня, а также тысячелетнему опыту, который вырабатывался в человеческом коллективе и передавался из поколения в поколение. Некоторые орудия труда, особенно совершенные по отделке, применялись, по-видимому, для различных ритуальных целей.
Различные украшения древние амурские мастера делали из нефрита. Из него же изготовлены и блесны — нежного беловатого цвета со светло-зелеными прожилками. Интересна история, связанная с находкой первой такой блесны. В 1961 году на Среднем Амуре у села Новопокровки, на древнем поселении, почти полностью распаханном, Окладников нашел первую блесну. Было много предположений о назначении этого орудия. Но все они по разным причинам отвергались. Непонятный предмет долго лежал у Алексея Павловича на столе. Как-то раз к нему зашел его молодой сосед по квартире — отчаянный турист, аквалангист, спортсмен, художник по специальности. Он взглянул на стол и удивленно воскликнул: "Откуда, Алексей Павлович, у вас такая роскошная блесна?" Это и решило судьбу неизвестной по назначению находки. Немедленно была налита в ванну вода, к "блесне" приделана нитка, и она действительно заиграла в воде точно так же, как играют ее современные сестры — блесны на спиннингах у рыболовов. Радости ученого не было границ. Ведь это была первая в мире блесна! Нигде еще в неолитических стоянках, возраст которых более пяти тысяч лет, не найдено ничего подобного. Но едва ли стоит удивляться, если вспомнить, что основным занятием нижнеамурских племен в неолите было рыболовство. Его развитие в полной мере компенсировало отсутствие земледелия. Рыба была здесь основной пищей, а рыболовство — главным занятием и основным источником существования.
Неолитические племена Нижнего Амура создали не только самобытную материальную культуру, но и прекрасное искусство.
В жизни встречается не так много дней, события которых мы ясно и отчетливо запоминаем. Пятое сентября 1964 года было для меня одним из таких дней.
Моросил легкий дождь. Земля раскисла, и наша археологическая группа медленно пробиралась вдоль берега Амура, скользя на крутых уступах. Накануне вместе с Алексеем Павловичем и Славой Жалковским — художником, неизменным спутником многих экспедиций, мы приехали в село Вознесенское. Было еще светло и Алексей Павлович предложил сходить к берегам Амура в надежде найти что-нибудь интересное.
Прошло часа два-три, мы успели вымокнуть и хотели поворачивать обратно, но Алексей Павлович решил осмотреть еще высокий берег на излучине неподалеку от нанайского села Хунгари. Он шел по верхнему краю берега, а мы со Славой пробирались внизу. Амур в этом месте во время наводнений %размывает берег, и нам стали попадаться каменные орудия. Находили то большой, хорошо отшлифованный топор, то прекрасно отретушированный нож или наконечник стрелы из прозрачного халцедона. Вскоре забыли о дожде и началась увлекательная "охота". Один за другим мы удивленно и радостно кричали: "Ура! У меня копье!.. Скребок!.."
И вдруг я заметил большой глиняный черепок. Когда я поднял его и вытер налипшую грязь, то вначале не поверил своим глазам. Он был покрыт яркой малиновой краской, и на нем виднелся какой-то непонятный орнамент. Не знаю, то ли вид был у меня не совсем обычный, то ли я закричал громче, чем следовало, но Алексей Павлович и Слава сразу же очутились возле меня и стали рассматривать удивительную находку. Скоро мы обнаружили еще несколько точно таких же черепков.
На следующий день, вооружившись лопатами и ножами, мы стали осторожно, слой за слоем, расчищать это место. Крашеные черепки попадались не очень часто, зато встречалось много каменных орудий.
Прошло несколько дней. Утром мы отправлялись на берег Амура, а вечером "колдовали" над черепками, пытаясь их склеить. И вот в один из вечеров, совсем неожиданно из черепков, которые подходили друг к другу, собралась маска-личина.
…Сердцевидный мягкий овал лица, глубокий вырез рта и чуть выпуклые губы. Глаза непропорционально большие в виде двух реторт. Очень осторожно выдавлен нос, так, что трудно сказать, где он начинается. Вся поверхность лица, за исключением глаз, была покрыта мелким сетчатым орнаментом. Рядом с лицом — какие-то изображения в виде лап с когтями. Изображение нанесено на верхнюю часть большого слабопрофилированного сосуда.
Позднее удалось найти еще одну маску меньших размеров. В ней глаза показаны в виде глубоких прочерченных кругов.
Очень интересно выражение лиц этих масок. Второе изображение больше похоже на человеческое лицо с широко раскрытыми глазами. В нем больше мягкости и очарования. А первое сильно напоминает сакачи-альянские маски-личины. От него также веет каким-то холодом и угрозой.
Жаль, что Амур унес и похоронил часть этого удивительного сосуда. Несмотря на самые тщательные поиски, нам удалось собрать только несколько фрагментов, из которых трудно вылепить единое целое. Но вполне возможно, что первая маска-личина, находящаяся в верхней части сосуда, у венчика, — какое-то божество.