Первородные. Концерт для одной скрипки

Рэй Валери

Мать девочки тем временем высчитывала деньги на проезд, и, судя по ее кошельку денег у семьи было немного. Удивлению женщины не было предела, когда молодая пара подошла и со словами (кстати говоря, слова принадлежали девушке) «С праздником!», вручили подарок ее дочери.

– Что это было? – Клаус вопросительно взглянул на девушку, когда им удалось выбраться из шумной толпы.

– Не знаю, - беззаботно пожала плечами девушка. – Видел, как у девчонки глаза засветились?

– Этот медведь вряд ли поможет ее семье, - цинично заметил он.

– За то она начнет верить в чудо. Дети любят чудеса, так почему же не помочь им в это верить?

Ты как будущий отец должен это, - она как бы, между прочим, пожала плечами.

– Ты ревнуешь, - он улыбнулся, как довольный кот.

– Мне льстит, что, несмотря на беременность той девушки, ты продолжаешь на меня так смотреть, - продолжая держать его за руку, она опередила его на пару шагов и повернулась к нему лицом.

– Как же? – улыбка не сходила с его лица.

Они остановились, и взгляд Данте переменился, из него ушла былая мягкость и нежность, остались только огоньки в глазах, которые и не думали скрывать любопытства хозяйки.

– Я часто замечала, что глядя на тех многочисленных твоих спутниц, не важно, что между вами происходило светская беседа или страстные поцелуи, твои глаза оставались все такими же холодными, - девушка не заметила как перешла на шепот, - как у волка. Даже когда ты смеялся, они не менялись.

Она резко развернулась и пошла вперед. Рука саднила гораздо больше, чем утром, а признаки лихорадки уже давали о себе знать, слишком многое напоминало о том, что должно случиться совсем скоро.

– Почему я, Клаус? – она подняла голову вверх, будто спрашивала у небес об этом. Им повезло, что старые улочки французского квартала были пусты, а все их жители были либо на работе, либо на карнавале. – Тебе более тысячи лет, каждая вторая не сможет устоять перед твоим шармом, подарками и прочим-прочим-прочим, но ты выбрал меня, - она повернулась к нему и будто мысли вслух произнесла. – Звучит, как будто тебе предлагают весь мир к твоим ногам, а ты выбираешь печеньку, - на последней фразе она с нескрываемой иронией взглянула на Древнего.

Мужчина засмеялся, но с легкостью игнорируя вопрос, ответил:

– Раз уж я играю роль обычного парня, могу ли я пригласить тебя в кафе? – если бы не предательская боль в мышцах и руке, девушка бы отказалась.

– Как вам будет угодно, - на ее лице вновь заиграла улыбка, и она сделала реверанс.

Со стороны могло показаться, что эта пара чертовски давно вместе, если никак супруги, то как старые друзья. Мужчина галантно отодвинул стул перед девушкой, и что-то прошептал на ушко, от чего она смущенно улыбнулась. Правда, заказы были немного разные: двойной кофе с молоком и тройной виски. Официанты, у которых еще было время сидеть и сплетничать с барменом у барной стойки сделали несколько ставок, на то кем молодые люди приходятся друг другу. Мнения разошлись, кто-то предположил, что они уже около пяти лет вместе, кто-то, что они просто друзья, а кто-то что сегодня произойдет помолвка, но никто не угадал правды. Кому в голову может прийти, что мужчина может смотреть на девушку столь влюбленными глазами, а девушка наблюдает за ним с такой необыкновенной нежностью всего лишь на первом свидании.

Они говорили обо всем и не о чем, знаете, как бывает со старыми друзьями, лишь из отдаленных фактов вы узнаете об их жизни, но при этом не утруждаете себя лишней манерностью.

– Ты был когда-нибудь влюблен? – не удержалась девушка.

Мужчина призадумался.

– Никогда, - видимо список женщин, которых он бы мог терпеть при любых обстоятельствах на протяжении

тысячи лет, ограничивался его сестрой, которая так же была под вопросом. – Если не считать тебя, - быстро добавил он, приподняв брови. – И чем больше ты пытаешься убедить меня в обратном, тем сильнее я в этом убеждаюсь, - он пригубил остатки виски, и протянул ей руку. – Потанцуем?

Они удивляли друг друга на протяжении всего дня, поэтому и это предложение не было отклонено. Руки Клауса по-хозяйски легли на талию девушки, а она в свою очередь обвила его шею. Современная медленная мелодия ласкала звук. Данте прислонилась ухом к груди мужчины, слушая четкие спокойные удары сердца. Как ни странно, даже у него оно есть.

– Спасибо, - прошептала она, с легкостью скрывая слабость в голосе.

– За что? – его тихий голос звучал сейчас по-особому чарующе.

– За этот день, - ответила девушка, опустив всего лишь одно слово, которое могло бы изменить весь контекст этой фразы.

Казалось всего в двух шагах от столь драматичного момента, рядом с барной стойкой было произнесено два вердикта.

– Женаты.

– Френдзона.

Когда они покинули кафе, вечер казался слишком темным из-за затянувших небо туч. Вдалеке послышались раскаты грома, а продавцы поспешно собирали товар. Пару капель упало на плитку, которой была выложена аллея и тут же исчезли, земля еще не остыла от дневного тепла.

– Что для тебя рисование? – спросила Данте, умело балансируя на высоком и тонком бордюре обрамлявшем аллею.

Клаус шел за девушкой, заложив руки за спину, в любой момент готовый подхватить новоявленную акробатку.

– Рисование – метафора контроля. Я выбираю холст, цвета.… Будучи ребенком, я плохо понимал мир и свое место в нем, но рисование научило меня, что своих целей можно достигать обыкновенной силой воли, поэтому ты все еще здесь, - он взглянул на девушку, часть лица, которой было скрыто капюшоном плаща, но, несмотря на это, он знал, что она наблюдает за ним. – Что же касается тебя?

– Музыка – это магия. Когда я беру инструмент, я чувствую себя подобно королеве, весь мир перестает существовать, и я остаюсь наедине с музыкой, - она спрыгнула со своего «пьедестала», и подошла к нему вплотную, глядя непосредственно в глаза. – Одним движением смычка, я могу заставить людей вспомнить давно забытые эмоции: боль, ненависть, ярость, печаль, радость, эйфорию, надежду, любовь, - последнее слово она произнесла с улыбкой.

Теперь Клаус увидел ту часть девушки, которую так давно искал. Она далеко не была светлым ангелом, спустившимся с небес, играя на позолоченной скрипке. Она умеет управлять человеческими эмоциями, умеет предугадывать ходы, которые основаны на тех самых эмоциях, которые, кстати говоря, не чужды даже Древним вампирам. Элайджа обратил ее после пожара, но уже тогда, будучи человеком, она успела почерпнуть от братьев нужные знания. На мгновение он представил, каково быть ее врагом, и лукавая улыбка заиграла на лице гибрида.

– Если бы я мог направить твои таланты в нужное русло, - он коснулся ее щеки, и аккуратно большим пальцем смахнул каплю дождя.

Казалось, ее кожа горела, и по глупой самоуверенности Клаус списал это на страсть, столь интимного момента между ними. Он мягко коснулся ее губ своими, как бы пробуя на вкус. Он отстранился наблюдая за ее реакцией, она хотела было произнести что-то с улыбкой полной иронии, но слова застряли в ее горле. С паникой в глазах, она отошла от гибрида на расстояние вытянутой руки.