Перворожденный
Шрифт:
Кит-Канан изучал письмо, написанное рукой его брата. Эскорт Пророка был огромным и двигался медленно; они должны были достигнуть Ситэлбека не меньше, чем через две недели. Но даже с этой отсрочкой крепость не удастся закончить вовремя. Кит-Канан заклинал воинов работать изо всех сил, но вместе с тем сохранять силы и для боя – хотя разбойники теперь встречались реже, чем холодные ветры в эти душные и жаркие летние ночи.
Когда на горизонте показалось знамя Пророка, строительство еще не было завершено. Кит-Канан призвал все патрули и построил воинов перед воротами Ситэлбека.
Гончие с благоговейным трепетом наблюдали, как приближается отряд Пророка. Первыми ехали сорок гвардейцев верхом на лошадях, вооруженные длинными пиками, на остриях которых развевались вымпелы. За ними следовала почетная гвардия из шестидесяти двух высокородных эльфов со знаменами клана Сильваноса, города Сильваноста, могущественных храмов, главных гильдий и менее значительных городов Сильванести. Аристократы составляли квадрат. Далее ехал Ситас со своей свитой, облаченной в алые и белые одежды. За ним – Звездный Пророк в окружении сотни придворных. Арьергард процессии составляли гвардейцы и повозки с поклажей.
– Клянусь Астарином, – пробормотал Кит-Канан, – наверное, в Сильваносте не осталось ни души!
Аристократы разделились на два фланга, копьеносцы отъехали в сторону, и впереди показался Ситас.
– Приветствую тебя, брат. Все ли в порядке? – спросил наследник престола.
– Не совсем, – усмехнулся Кит-Канан, глядя на Ситаса снизу вверх. – Но вообще-то дела идут хорошо.
Командир Гончих прошел мимо рядов верховых к своему отцу. Воины, аристократы, придворные расступались перед ним с механической точностью. Он увидел Ситэла, верхом на великолепном белом коне, золотая мантия государя спускалась на круп лошади. На лбу его сверкала корона Сильваноса.
Кит-Канан низко поклонился:
– Привет тебе, Великий Пророк!
– Привет и тебе, сын мой. – Ситэл взмахнул скипетром Сильваноса, сделанным из слоновой кости и изумрудов, и Кит-Канан выпрямился. – Как твои дела?
– В общем-то хорошо, отец. Милиция имеет огромный успех. Случаев разбоя стало меньше, и до недавнего времени все жители соглашались присоединиться к нам.
Ситэл положил скипетр на локоть и, нахмурившись, спросил:
– До недавнего времени?
– Да. Жители лесов не рады нашим предложениям, Но я думаю, что постепенно мы сможем и их привлечь на свою сторону.
Конь Пророка поднял морду и медленно повернулся. Ситэл похлопал животное по шее, и подбежавший конюх схватил поводья.
– Я бы хотел побольше услышать об этом, – невозмутимо произнес Пророк.
Кит-Канан взял у слуги поводья и повел коня отца к незаконченной крепости.
Огромная масса солдат и придворных рассеялась, и на равнине, внутри и снаружи ограды Ситэлбека, вырос настоящий палаточный городок. Пророк и Ситас поселились в незаконченной башне. Там, на грубом столе из сырых дубовых досок, Кит-Канан велел накрыть обед и рассказал о трудностях, которые возникли при общении с лесными эльфами.
– Какая дерзость! – неистово воскликнул Ситас. – Я думаю, ты должен пойти туда и вытащить этих негодяев из их нор.
Кит-Канан не мог поверить своим ушам.
– И навеки сделать их своими кровными врагами… Так, Сит? Я знаю народ Каганести. Они превыше всего ценят свободу и не сдадутся, даже если им приставить к горлу меч. Мы сможем схватить их, только спалив весь лес. Они одно целое с лесом; им знаком каждый его дюйм. Ведь прежде всего это их дом.
Несколько мгновений царила тишина, затем заговорил Ситэл.
– Какова здесь охота? – мягко спросил он. – Исключительная, – ответил Кит-Канан, обрадовавшись возможности переменить тему. – Леса просто кишат дичью, отец.
Они немного поговорили о жизни в городе. Госпожа Ниракина и Таманьер Амбродель по-прежнему трудились на благо несчастных бездомных. Новый Рынок был почти закончен. Судя по тому, какой небывалый урожай ожидался, даже на новом, большем, чем старый, Рынке могло не хватить места для торговли.
– Как Герматия? – вежливо осведомился Кит-Канан.
– Как всегда, – пожал плечами Ситас. – Слишком много тратит и по-прежнему жаждет обожания простых людей.
Они собрались наутро устроить охоту на кабана. В охоте, как предполагалось, примут участие немногие – Пророк, Ситас, Кит-Канан, Кенкатедрус, еще один гвардеец, Парнигар, и полдюжины приближенных. На рассвете они должны были выехать верхом, вооруженные пиками. От загонщиков и собак отказались – Пророк считал это неспортивным.
Хотя солнце еще не встало, уже начинало парить – день обещал быть жарким. Кит-Канан стоял у небольшого костра рядом с Парнигаром и завтракал хлебом и кашей. Ситас и Ситэл показались в дверях арсенала, одетые в тускло-коричневые охотничьи костюмы.
– Доброе утро, – энергично произнес Кит-Канан.
– Будет жарко, насколько я понимаю, – высказал свое мнение Ситэл.
Рядом бесшумно возник слуга с чашей холодного сидра. Другой слуга предложил напиток Ситасу.
Появились придворные, выглядевшие странно в своих взятых в долг охотничьих одеждах. Кенкатедрус и Парнигар смотрелись более угрожающе. Кенкатедрус небрежно опирался на копье и, казалось, был настороже – это давалось годами тренировки. Охотники без лишних разговоров позавтракали хлебом и сыром, быстро съели кашу и смочили все это сидром.
Ситэл первым закончил еду, швырнул пустую чашку и тарелку слуге и взял копье из пирамиды, сложенной у стены арсенала.
– По коням, – объявил он. – Добыча ждет!
Пророк легко взлетел в седло и взмахнул над головой длинным осиновым копьем. Кит-Канан не смог удержать улыбку при виде отца, который, несмотря на годы и свое королевское достоинство, более искусно обращался с копьем и лошадью, чем все они, вместе взятые, за исключением, может быть, лишь Кенкатедруса и Парнигара.
Ситас хорошо смотрелся на лошади, но неумело обращался с длинным копьем и поводьями. Придворные, более привычные к длинным мантиям и строгим церемониям, раскачивались на спинах своих коней. И без того возбужденные животные нервничали, видя мелькающие прямо над головами пики.