Первые уроки
Шрифт:
Тьфу!
Лиля быстро прошлась по своим воспоминаниям.
Пастер… вырисовывалось что-то очень смутное. Кажется, Лиля была твердо уверена, что солнце светит миру из ее… талии. Поэтому сама она к пастеру ездила не часто, предпочитая молиться дома. А тот… тот тоже не питал желания часто видеть такое сокровище. Тем более, что на церковь отстегивал Эдор — и сущие копейки.
А теперь, видимо, прослышав об отъезде управляющего, товарищ
А если вспомнить опыт своего мира… Не только посмотреть. А то вдруг еще чего и поиметь удастся? Если баба-дура…
А вот в пастеры шли далеко не дураки. Любой священник по определению:
— образован на неплохом уровне для своего времени;
— подкован в богословии;
— умеет давить на психику, возможно даже обладает начатками гипноза, потому как верит в это всей душой;
— способен незаметно трясти информацию из прихожан.
Короче — крестец.
Общаться с ним долго нельзя априори. Расколет. Это для крестьян она графиня, пусть и с заездами на всю крышу — так они ее и видели-то раз в год! Для Эммы… ох, хитра дама…
А вот священник… но что же делать, что делать… надо бы его испугать, но не обидеть, никак не обидеть… потом-то он пригодится, обязательно…
— Ладно. Пусть ждет. Угостите его там чем есть…
— Вареные овощи, госпожа. Каша с мясом. Черный хлеб. Вы же приказали…
— Вот и подайте это, — Лиля фыркнула. В глазах Эммы плясали веселые искры. Ну да. Диету надо соблюдать. Посему на все вкусности был наложен строжайший запрет. Даже ключи от кладовки с провизией Лиля отдала Марте. Подальше от искушения. А то желудок твердо вообразил себя чем-то вроде бездонной бочки и требовал заполнения.
— а вы не переоденетесь, госпожа?
Лиля только вздохнула. Она сильно подозревала, что Эмма умнее, чем показывает. И ее очень интересуют странности в поведении хозяйки. Но…
Выгода!
Все упирается в выгоду!
Пока люди понимают, что с ней лучше, чем без нее — ей не дадут пропасть.
Но с пастером ссориться нельзя. Подозрений вызывать — тоже. Религия в средние века — это мощная сила.
Но и денег она ему не даст. Перетопчется!
Лиля сильно подозревала, что это как с цыганками — потом не отвадишь.
— Марту ко мне кликни. Или кого из девчонок, — женщина вздохнула и потопала в гардеробную. Выбирать самое откровенно дурачье платье.
Чтобы напялить все полагающееся, потребовалось где-то полчаса. Лиля нервничала, шипела на служанку и топала ногой. Чай, не богадельня, чтобы так копаться!
Итак!
Что требуется?!
Да выпроводить гада! Так, чтобы ему и возвращаться не захотелось. А что не переносят мужчины?
Скандалы, слезы и истерики. И плевать, какой там век на дворе. Психическая дура — в любом веке страшная сила!
Аля золоченной копной вплыла в гостиную. И впилась глазами в пастера Воплера.
Ну, что тут скажешь. Обычный мужчина. Не страшный, но и не красавец. Лицо простоватое. Но телосложение при этом неплохое. Руки вполне аристократические. М-да…
Либо чей-то отпрыск? Выучили и запихнули в глушь?
Память Лилиан Иртон отвечать отказывалась. Такие мелочи, как сельский священник графиню не волновали. Конечно, он же несъедобный.
Лиля еще пыталась вспомнить, а тело само выполняло все предписанное. Опустилось на одно колено, рука выполнила знак Альдоная…
— Благословите, отче.
Пастер неторопливо поднялся из кресла, подошел и положил руку ей на голову.
— Благословляю тебя, дитя света.
Интересно, руки он мыл? Хотя бы раз за неделю?
На этом церемония приветствия была закончена и обе высокие стороны плюхнулись по креслам. Лиля — грузно, пастер более изящно. И посмотрели на стол.
Тот откровенно не радовал.
На выскобленном до блеска старом серебре лежали гречневая каша с мясом, черный хлеб был нарезан ломтями, овечий сыр громоздился небольшой горкой. В большой супнице аппетитно пахли тушеные овощи.
Вполне приличный обед на Алин взгляд. Но пастер смотрел на это с отвращением.
— Дитя мое, до меня дошли странные слухи…
Лиля вздохнула. Крупные глаза наполнились слезами.
— Отец мой, это такая трагедия! Такая потеря для нас!!!
Слезу хлынули потоком. Стоило только подумать о родителях — и словно шлюз открылся.
Лиля жаловалась вслух на негодяя-управляющего, который бросил ее в трудный момент на потерю ребенка, на горе-мужа, который бросил ее здесь, на безденежье, на… да на все, включая плохой урожай репы… на десятой минуте пастер затосковал.