Первые уроки

Свиридов Савелий Святославович

– Дина, что расскажешь ты?

– Немного: слабое ощущение, как будто уносит ветер, к тому же быстро закончившееся.

– Значит, наибольших успехов из нас добился Эрик, ему и карты в руки. Как только сможешь осуществить какое-нибудь заклятие, поделишься опытом, ладно?

Дальше разговор перешел в плоскость воспоминаний о школьных годах. Как выяснилось, дальше всех та беззаботная пора отстояла от Дины, уже три года как окончившей общеобразовательную гимназию в городке Лямино, что в ста километрах от Голдтауна, – бывшем научном центре, потерявшем на рубеже веков свою былую славу вследствие почти полного прекращения финансирования научных исследований. Семья Дины, когда-то внесшая немалый вклад в дело развития отечественной науки, не смогла приспособиться к новым реалиям жизни и постепенно скатилась до полунищенского существования. Родичи тем не менее считали, что дочь должна продолжать семейные традиции

и поступить на физический факультет ГГУ, однако Дина отказалась – не нужно было быть великим провидцем, чтобы видеть, что наука, процветавшая здесь когда-то, уже никогда не возродится. Поэтому вместо подготовки к вступительным экзаменам пошла на курсы секретарей-референтов и вскоре получила место в одной небольшой фирме, где работала и за секретаря, и за курьера одновременно. По делам службы приходилось часто бывать в Голдтауне, где и был приобретен тот самый рекламный вестник. Поскольку предки продолжали моральное давление, убеждая, что отсутствие высшего образования в их семье – позор, Дина и откликнулась на объявление об Академии Волшебства, в котором ее больше всего и привлекла возможность уйти из-под контроля старших и при том не думать каждодневно о дне грядущем. По поводу своей будущей профессии она не заморачивалась.

– За ближайшие два года вполне можно выбрать колдовство по душе. Мы еще даже не всех преподавателей повидали. Может, другие будут не столь суровы.

– Посмотрим. По теории вероятности нам рано или поздно должно повезти.

– Как и везде – у одних на уроках отдыхаешь душой, а у других минуты считаешь, побыстрей бы все закончилось, или трясешься, чтобы не вызвали. Вон в моем классе по биологии учительница была – как начнет рассказывать, заслушаешься, не заметишь, как и звонок прозвенел, да такие факты приводила – ни в одном учебнике не найдешь. Мои одноклассники, кто биологию на вступительных сдавал, почти все пятерки получили. А на математику ходили, как на казнь – училка, что ее вела, тетка противная, урок начинала со стандартной фразы – мол, кому сегодня будем двоечку ставить? После таких слов, естественно, никакого желания штудировать алгебру уже не возникало. Может, потому у меня в институте такие проблемы с математикой? Я физически не мог заставить себя взять в руки учебник!

– Не волнуйся: едва ли в Академии Волшебства тебя заставят решать дифференциальные уравнения. Однако на встрече с ректором тот что-то говорил про латинский язык. А у меня и с английским в школе было немало проблем.

– Ну, уж все вместе как-нибудь справимся. Не может быть такого, чтобы среди нас четверых не нашлось никого, кто смог бы его одолеть.

– В отечественной классической литературе – помните? – латынь клянут на чем свет стоит, представляя вещью прескучнейшей и не особо нужной в жизни.

– Скорей всего, большинство писателей не особо и затрудняли себя ее изучением, отсюда такое отношение. Вряд ли она намного труднее английского или немецкого.

– Пожуём – увидим.

– Спасибо, напомнил: пора идти на обед.

Глава 22.

После обеда Гека, дабы не выглядеть непродвинутым, нашел-таки в себе силу воли усесться помедитировать. Эрик же взялся за книгу.

'…И хоть владычеству чернокнижников пришел конец, ядовитые семена, брошенные ими, упали на благодатную почву. Почти в каждом крупном европейском городе действовали секты, возникали кружки по изучению темных магических сил. Святой Трибунал, в который вошли лучшие маги-целители, духовники и экзорцисты своего времени, был завален работой по расследованию и искоренению опасных знаний. Из сподвижников Макдруена был схвачен лишь Адеббаас, превративший себя в лича; ДеФерою удалось скрыться, как, впрочем, и многим его приспешникам рангом помельче.

XV век был отмечен также таким знаковым событием, как создание Гильдии Магов, оказавшееся очень благотворным для дальнейшего развития магических наук – наконец-то появилась возможность систематизирования накопленных знаний, свободного обмена ими, а также распространения. Резиденцией Гильдии стал Лейпциг, при университете которого организовали факультет для 'постижения философских, магических и оккультных наук'; в университетскую библиотеку стали свозиться книги, касающиеся волшебных ремесел, причем не только с Европы. Успешной деятельности Гильдии способствовала также ее изначальная интернациональность: чародеи в меньшей мере ( в сравнении с представителями других профессий) оказался присущ шовинизм, и в Лейпциге той поры наряду с европейскими магами вполне обычным было лицезрение арабских колдунов в роскошных шелковых нарядах, московитских волхвов с суковатыми посохами, индийских чародеев в чалмах, китайских мудрецов в расшитых золотыми драконами халатах, и даже сибирских шаманов с неизменными бубнами. Вслед за магами-иностранцами в город устремились студенты со всех краев обжитого мира. Многим виделось в том возрождение лучших традиций монсегюрской школы магии и, – кто знает? – быть может, среди приезжавших в Лейпциг волшебников находились и ее бывшие воспитанники?

Одним из основных направлений развития магии в ту пору стал поиск новых пространственных порталов. Исследование миров, формулы к которым удалось захватить в качестве военных трофеев, показало, что, кроме кровожадных тварей, разумной жизни там не было, и даже безлюдные земли оказались крайне негостеприимными и непригодными для освоения. Магам, правда, удалось найти путь к планете зеленокожих, однако населявшие ее существа – гоблины, орки, огры, тролли – едва ли могли считаться высокодуховными созданиями. У наиболее развитых представителей зеленокожих – орков – существовали магические обряды, по сути своей мало отличавшиеся от присущих первобытным племенам Земли, и с этой точки зрения интересным разве что для библиографов магических искусств. Заинтересованным читателям можно порекомендовать монографию Н.Бюрена и С.Ургаса 'Раса зеленокожих: основные представители', изданную впервые в 1793г.

Также тот исторический период отмечен бурным расцветом магии трансформаций. Настойчивые алхимические поиски т.н. 'философского камня' (ссылка мелким шрифтом в конце страницы гласила: 'В отличие от мифической субстанции, воспеваемой алхимиками, истинный Философский камень представляет собой магический артефакт, оказывающий весьма благотворное влияние на здоровье своего владельца, как физическое, так и душевное, но не обладающий способностями к трансмутации металлов. Подробные сведения о данном артефакте см. 'Справочник важнейших артефактов, обладающих магической силой, и их подробная характеристика''). Волшебники буквально соревновались между собой в искусстве превращения предметов. Довольно скоро выяснилось, однако, что произнесение заклинаний синей магии требует изрядного запаса энергии, при этом эффект нестабилен, а подчас и непредсказуем. Трансформированные вещи не вечно остаются таковыми и спустя некоторое время принимают прежний облик. Кроме того, существуют определенные ограничения на характер превращаемых предметов. Грубо говоря, большую вещь нельзя превратить в маленькую, и наоборот…'

На полях кто-то от руки добавил ехидную надпись: 'и даже магам не отменить закон сохранения массы'.

'…с Востока, всегда отличавшегося мистицизмом и таинственностью, также приходили новые знания; индийским и китайским колдунам мы обязаны искусством медитации, а также школой магии природы. Чародеи Запада быстро вошли во вкус последней; обычным явлением того времени стали маги, путешествующие в сопровождении призванных 'домашних любимцев'. Среди великого множества разработанных заклятий вызова наиболее простым явился Призыв Кота; обладающее крайне интересным свойством. Если его произносил маг-целитель, приходил кот белой или светло-серой окраски; к духовникам и стихийникам являлись рыжие, палевые и полосатые представители кошачьих, а вот некромантами и чернокнижниками вызывались почти исключительно черные коты и кошки. Подметив сей факт, Святой Трибунал использовал его при расследованиях дел, где имели место сложности в определении истинной сущности колдуна. Подозреваемого просили произнести означенное заклинание, предварительно разместив в соседней комнате несколько кошек разного окраса. Если на волшебный зов откликалось животное с черной шерстью, приговор однозначно становился обвинительным. Равно как и в случаях, когда волшебник отказывался произносить заклятие – тогда (как, впрочем, и всегда) считалось, что честному человеку скрывать нечего…'

'…Эпоха Возрождения, или Ренессанса, как романтически было названо то время, стала подлинным расцветом наук, в том числе и волшебных. В своих разработках и поисках Гильдия Магов тесно сотрудничала с профессиональными историками, путешественниками, естествоиспытателями, многие из которых стали потом почетными членами Гильдии. Великие географические открытия, начавшиеся с экспедиций Колумба и Васко да Гамы, значительно расширили горизонты известного мира, предоставляя поистине безграничные возможности для удовлетворения страсти к познанию. Но одновременно они открыли очередной, еще более ужасный ящик Пандоры.

Магические ритуалы вуду и обряды кровавых жертвоприношений ацтеков и майя, проводимые с целью обретения сверхъестественных способностей, оказались по вкусу недобитым адептам черной магии. Не зная до поры до времени о том, Святой Трибунал не препятствовал отъезду в новые земли всех, желавших туда переселиться, разумно полагая, что чем меньше подозрительного народу останется в Европе, тем лучше. Да и не будешь у каждого уезжающего выяснять, что его зовет в дальние края – тяга к авантюрам, поиск лучшей доли, жажда сокровищ или тайны чужой магии?