Первые заморозки
Шрифт:
Глава 2
Днем, сойдя с автобуса у сквера в центре Бэскома, седовласый мужчина принялся в смятении оглядываться по сторонам, задаваясь вопросом, каким образом он дошел до такой жизни.
Обычно в своих странствиях ему всегда удавалось на шаг опередить холода, подрабатывая там и сям на ежегодном пути с севера во Флориду. Там зимовала уйма кочевых циркачей. Главным образом это были люди старой закалки, как и он сам, которые никогда не ностальгировали о «добрых старых временах».
Но сейчас ему требовалось по-быстрому подзаработать, поэтому он и сделал здесь остановку. На слишком жирный куш рассчитывать не приходилось, но на несколько месяцев должно было хватить. В этом году дела у него шли нелучшим образом. В его списке оставалось все меньше и меньше народу, да и, по правде говоря, он уже порастерял былую хватку. Когда-то он был способен так виртуозно шантажировать людей, что после всего они оставались в полной уверенности, будто отдать ему деньги было их собственной идеей. Но теперь у него просто больше не лежало к этому сердце.
Так, кажется, говорят в подобных случаях.
Он, впрочем, был практически уверен, что никакого сердца у него уже давно нет. Лишь возбуждение после очередного удачного предприятия заставляло кровь бежать по его жилам, но все чаще и чаще он занимался делом без огонька, скорее по инерции. В последний раз, как ему помнилось, это давным-давно сгинувшее сердце билось, когда его, восьмилетнего, бросила мать, Невероятная Зельда Залер, Заклинательница Змей из Песков Сахары. На самом деле звали ее Рути Снодерли и родом она была из крохотного городка Джук в Западной Виргинии, от которого до песков Сахары было приблизительно как до Луны. Она не была ни красивой, ни доброй, но он любил ее. Под толстым, как штукатурка, слоем грима лицо ее покрывали оспины, но он по ночам восхищенно смотрел на нее из своей кроватки и воображал, что ее шрамы – это созвездия, зашифрованная карта, указывающая путь в далекие счастливые края. У нее был резкий выговор уроженки сельской местности, и даже сейчас порой, когда он слышал где-нибудь этот специфический аппалачский говорок, его охватывала смутная тоска по тому, чего он никогда не знал: по дому.
Он опустил свой чемодан на землю. Странный он был какой-то, этот городок в Северной Каролине. Посреди сквера красовалось гигантское серое изваяние в виде головы, наполовину ушедшей в землю. В одном глазу у цементного истукана держался монокль, а волосы неведомый скульптор изваял так реалистично, что даже следы от расчески казались настоящими. Он вздохнул, думая, что зря, наверное, все это затеял. Если бы он не вбухал уже столько сил в свое расследование, он, честное слово, сел бы на следующий же автобус и отправился прямиком во Флориду. Может, ему даже удалось бы устроиться работать на зиму куда-нибудь в «Тако Белл» [1] .
1
«Тако Белл» – американская сеть ресторанов быстрого питания.
Великий Бандити, работающий в «Тако Белл».
Нет, это было уже слишком даже для него.
Что ж, тогда за дело. Нужно было найти Пендленд-стрит.
Он обернулся и заметил на другой стороне улицы девочку-подростка. Длинные темные волосы, внимательный взгляд. Она стояла и смотрела на него. Далеко не каждый способен был так долго кого-то разглядывать и не казаться при этом грубым. Чересчур наблюдательна, заключил он быстро. И улыбнулся, чтобы расположить девчонку к себе.
– А не подскажете ли вы мне, случайно, – обратился он к ней, – в какой стороне Пендленд-стрит?
Она махнула рукой в западном направлении. Поблагодарив ее, он взял свой чемодан и поспешил прочь. В глазах некоторых лучше быть загадкой. Действовать под шумок – всегда лучший выход в непонятной ситуации. Это вам скажет любой мало-мальски приличный фокусник.
Без труда он отыскал нужную улицу и медленно двинулся вдоль натыканных в беспорядке старых домов. Что ж, место вполне приличное. Впрочем, едва ли получится вытянуть больше денег, чем он первоначально рассчитывал.
Он еще не знал, где заночует. Такие вещи он никогда не планировал заранее. Частенько он устраивался в каком-нибудь парке или в рощице. Впрочем, его старые кости уже давали о себе знать. В последнее время его все больше тянуло к удобствам. К удобным сиденьям в автобусах, к удобным кроватям, к удобным мишеням. К тому же в воздухе отчетливо ощущался холодок, и это ему не нравилось. Он передвигался недостаточно быстро, чтобы опередить холодное дыхание осени, которая неумолимо надвигалась с севера, и от этого у него немели суставы.
Пройдя примерно половину извилистой улицы, он остановился. Ноги у него уже начинали болеть, потому что, хотя туфли у него и были отполированы до такого блеска, что солнце отражалось в них яркими звездчатыми бликами, подошвы их истерлись почти до дыр и он чувствовал каждый камешек, на который ступал.
Вскинув голову, он увидел, что стоит прямо напротив дома, а на лужайке перед ним красуется большая вывеска. «ИСТОРИЧЕСКАЯ ГОСТИНИЦА „ПЕНДЛЕНД-СТРИТ-ИНН“», – гласила надпись крупными буквами.
Он бросил взгляд на табличку с адресом. От дома, где жила его теперешняя мишень, эту гостиницу отделяло всего девять номеров. Надо же, какая неожиданная удача. Кажется, фортуна решила наконец повернуться к нему лицом.
Но к дому своей будущей жертвы он не пошел – разведать обстановку сподручнее под покровом ночи, – а вместо этого направился к входу в гостиницу. Это было здание, выкрашенное в розовый цвет, с кирпично-красными ставнями. Затейливая резьба, обрамлявшая арки, была белой, как и крыльцо. Каждую ступеньку украшали не менее четырех тыкв, все разных цветов и размеров: среди них было даже несколько белых, а одна так и вовсе фиолетовая. У двери стоял вазон с букетом из засушенных метелок кортадерии. Кто-то явно не пожалел сил на эти осенние украшения.
Он открыл дверь, на которой висел венок из усыпанных желто-рыжими ягодами веток древогубца, и вошел.
Интерьер выглядел в точности так же, как и в большинстве старых домов, переоборудованных под гостиницы: много полированного темного дерева, слева гостиная, справа столовая, посередине лестница на второй этаж. Стойка регистрации располагалась в фойе при входе. Тут тоже в изобилии обнаружились тыквы, а еще композиции из засушенных веток лунника и японских бумажных фонариков. Кто-то из здешних прилежно посещал курсы флористики.
Он поставил чемодан на пол и огляделся. Сегодня вечером здесь не было ни души. Видимо, ужин здешним постояльцам не подавали. Однако наличие столовой говорило о том, что завтраки или обеды тут все же предполагались, а значит, имелась и кухня, в которую можно было незаметно наведаться. В последний раз он ел уже очень давно и успел проголодаться. Он легонько побарабанил пальцами по колокольчику на стойке и стал ждать, разглядывая фотографии на стене. На большинстве из них был запечатлен чопорного вида мужчина лет шестидесяти, пожимающий руки каким-то людям – судя по всему, местным шишкам.