Первым делом самолеты! Истребитель из будущего
Шрифт:
— Я давно обратил внимание, что у вас хорошая фантазия, — он посерьезнел. — Что ж, не держать же мне вас в цепях, на самом деле. Можете ехать. Прямо сейчас. Я распоряжусь, чтобы вас сопроводили.
— Куда ехать? — не веря, что Сталин так быстро сдался, спросил Андрей.
— В гостиницу! Квартиру так быстро я вам выделить не могу. Отдохните пару дней, а я подумаю, куда вас пристроить. Завтра вам доставят в гостиницу аванс. И будте осторожны.
В сопровождении своего старого знакомого, лейтенанта Димы, Андрей спустился к машине, быстро доставившей их в центр
— Ну, бывай, — сказал Дима, занеся в номер чемоданчик с немногочисленными пожитками Андрея.
— А разве ты не должен меня сопровождать? — недоверчиво спросил тот.
— Нет. Не было такого распоряжения. Вот тебе номер телефона, если возникнут какие-либо вопросы. Спокойной ночи.
Как ни хотелось Андрею поскорее погулять в городе, пришлось отказаться от этой мысли, по причине позднего времени и отсутствия денег, которые должны были завезти только завтра. Поэтому уставший за последние дни Воронов банально завалился спать.
Глубокой ночью его разбудил сильный стук в дверь. Шатавшийся спросонья Андрей открыл ее.
— Воронов, Андрей Николаевич? — спросил оказавшийся за дверью представительный мужчина в гражданском костюме.
— Да, а в чем дел…, — начал отвечать было Андрей, но тут, сбив его с ног, в номер влетели несколько человек, в миг скрутившие его. На руках и на ногах защелкнулись наручники, на голову надели непрозрачный мешок.
— Поехали! — услышал Андрей и почувствовал, как несколько сильных рук подняли его в воздух…
Ошалевший от происшедшего Воронов, пока его запихивали в машину, пытался сообразить, с кем имеет дело. Сосредоточится мешали жутко болевшие, вывернутые за спину руки. К счастью, ехать пришлось недолго, минут через пять машина притормозила и Андрея опять куда-то потащили. Судя по ощущениям, тащили вниз по ступенькам, видимо в какой-то подвал. Когда через минуту его посадили на стул и сдернули мешок с головы, оказалось, что он не ошибся. Это действительно был подвал, почти такой-же, как и в недавнем сне, только без ржавых цепей. Щурясь от света яркой лампы, направленной ему в лицо, Андрей пытался разглядеть своих похитителей. Их было пятеро, здоровые мужики, все в гражданском. Один, постарше, сидел за столом напротив, остальные прохаживались вокруг. «Блин, а сон оказался вещим. Кто-же это все-таки такие?»
— Ну что ж, товарищ Воронов, набегались вдоволь? — вроде бы даже благожелательным тоном начал сидевший за столом. — Пора и ответ держать.
— Я никуда не бегал. Не понимаю о чем вы. Кто вы вообще такие?
— Мы — это те, кто ловит таких, как ты. Хватит валять ваньку, давай, выкладывай, на кого ты работаешь, — резко перешел на жесткий тон тот, кто, видимо, был следователем.
— Я работаю на товарища Сталина, — ответил несколько собравшийся с мыслями Андрей. — А вот с вами ничего не ясно. По какому праву вы меня схватили? Если это допрос, почему
Дружный смех похитителей был ему ответом. Отсмеявшись, старший сказал:
— Да, этот недоумок Никифоров не соврал в отчете, что ты умеешь ошеломить странными заявлениями. Только тут это тебе не поможет. Серега, объясни человеку, по какому праву мы его взяли.
«Значит, все-таки НКВД. Черт, значит они все это время меня искали и Сталин не озаботился прикрыть расследование?» — успел подумать он, пока подходивший чуть ли не с дружеской улыбкой двухметрового роста Серега без предупреждения выдал Андрею увесистую пощечину, сопроводив ее советом:
— Не груби дяде, он этого не любит.
Злость ударила Андрею в голову и он, не долго думая, ударил скованными ногами продолжавшему улыбаться Сереге повыше колен и пониже пупка. Не попал, тот легко, неуловимым движением, увернулся и сразу заехал Андрею кулаком в солнечное сплетение, указывая ему на ошибочность его поведения.
Пока Воронов с пол минуты пытался широко раскрытым ртом обнаружить куда-то внезапно исчезнувший воздух, похитители со смехом обсуждали его неудачное дрыгание ногами.
Отдышавшись, он услышал голос следователя:
— И о том, что ты подраться любишь, тоже было в отчете. Но, я надеюсь, ты уже понял, что с нами этот номер не пройдет?
Окинув взглядом своих мучителей, Андрей понял, что вряд ли справился бы даже с одним из них, будь у него свободны руки и ноги. Это были, без сомнения, профессионалы, не чета давешнему особисту и, тем более, его «орлам».
«С наручниками они явно перестраховались. Этот урод Никифоров, со страху, видимо, расписал меня, как какого-то супербойца. Но что же делать? Сталину они звонить, понятно, не собираются. И рассказывать ничего нельзя, Вождь потом не простит. Значит, надо уйти в молчанку и ждать, пока Сталин меня найдет. Он наверняка уже ищет.»
Старший спросил:
— Так на какую ты разведку, говоришь, работаешь?
Андрей, уткнувшись подбородком в грудь, молчал. Реакция не заставила себя долго ждать. Бесшумно подошедший Серега отвесил ему на этот раз, ради разнообразия, подзатыльник:
— Не тяни резину. Давай, колись!
— Говорить буду только в присутствии товарища Сталина! — как мог твердо ответил Андрей.
— Ишь ты, а почему не Папы Римского? — съехидничал следователь, на которого заявление Воронова не произвело никакого видимого впечатления. — Зря молчишь. Посиди до утра, подумай. Завтра мы будем разговаривать с тобой по другому.
Остаток ночи Андрей скоротал в камере-одиночке, на холодном и влажном бетонном полу. Наручники, правда, с него сняли.
Утром он опять попал на допрос. Он вышел коротким:
— Ну что, надумал говорить? — поинтересовался старший.
— Нет, — Андрей с тревогой ожидал реакции следователя. «Блин, да когда же Сталин меня отсюда вытащит?»
Следователь пожал плечами и отвернулся. Его сотрудники сразу же отвесили Воронову пару оплеух, сопровождая их советами не затягивать с началом сотрудничества со следствием.