«Первый». Том 2
Шрифт:
— Так может быть, у жены бизнес есть? Или у детей?
— Где там, она из дому раньше трех часов дня не выходит. И то по магазинам, да мероприятия всякие. Трезвой домой редко приходит. Детишки тоже такие, одного поля ягоды. У каждого машина за несколько миллионов, деньгами сорят направо и налево. Сами ни копейки не заработали в своей жизни, а туда же. Подай, принеси, подотри.
— С ваших слов, Анна Ивановна, получается очень нехорошая картина. Папа казнокрад и взяточник, а детки вырастают в тунеядцев, без надежды на исправление. Это неправильно.
— Конечно,
— Почему же нельзя, я в интернете читал, что есть организация в Питере. Называется «Внуки Бендера». Вы, конечно, читали книгу «Золотой теленок», они по этому принципу наказывают таких зарвавшихся мерзавцев. Слухи ходят, что у них получается. Хотя, как я понял, они на этом еще и сами обогащаются, за счёт своих клиентов. Но мне это кажется справедливым. Читая Зощенко, я всегда Остапу в этом сочувствовал.
— Так и я тоже. Если бы они эту семейку прижали, вот счастье было бы мне, праздник был бы. А то я и видеть их уже не могу, но и от работы не отказаться. Дочь моя, Оленька, ипотеку выплачивает.
— Правда? Но если это так, то вы, Анна Ивановна, можете найти их в сети и связаться.
— Не доверяю я интернету. Мошенников там много. Не люблю я этого, вот если бы вы, Мих, смогли мне помочь. Вы молодой и в этих делах толк знаете.
— Хорошему человеку, почему же не помочь, к тому же я всех этих чиновников, что кровь у народа пьют, ненавижу. Когда родители умерли, меня по малолетству хотели в детский дом упечь и квартиру забрать.
— Бедняжка, обошлось?
— Я тогда к этим внукам обратился. Помогло. Они тех сильно прижали, еще и со мной поделились доходом. Для мальчишки пятнадцати лет, двести тысяч — огромные деньги.
— Ой ли? Двести? За что?
— За информацию, на основании которой, они взяли тех негодяев в разработку. Ну и помог я им. Следил, фотографировал и все такое. Мальчишки, они вездесущие, и внимания особого не привлекают.
— Так ведь и я незаметная. Я в том доме могу столько этой информации собрать, они там все разбрасывают везде, когда пьяные, а в планшетах у них иногда такое есть, аж тошно становится, а то и страшно. И счета всякие я вижу постоянно, и бумаги разные.
— Да это золотое дно, Анна Ивановна, за такое вам не меньше миллиона заплатят, и риска никакого и денег своих вкладывать не нужно. Я вам даже завидую.
— Так я с вами, Мих, поделюсь.
— Нет, Анна Ивановна, я вам, конечно, помогу, но чужого я никогда не брал. Это будет ваша зарплата и ваша борьба с коррупцией в России. Вы мне на этом телефоне свой номер наберите, через пару дней вам позвонят, и вы всё это
обговорите. Аванс обязательно возьмите. Двадцать тысяч. Это там норма такая.
— Сам господь мне вас послал, Мих. Вот, я уже набрала.
Явно обрадовавшаяся, женщина вернула владельцу обычный старенький и очень потертый сотовый телефон.
— Вот и славно. Вы, пока мы шли, и успокоились, и выглядите в десять раз лучше, чему я очень рад. Да и до метро мы уже
— Спасибо вам, Мих. Здоровья вам, и жену хорошую.
— И вам, Анна Ивановна. Здоровья, и выплатить ипотеку через пару месяцев.
Женщина, уже совершенно успокоившаяся, разрумянившаяся и помолодевшая, бодрым шагом вошла в вестибюль станции метрополитена.
— Гюль, лови номер. Послезавтра к Анне Ивановне пошли девушку, обязательно русскую, на киргизов она еще долго будет нервно реагировать.
— Есть. Быстро ты, Мих, как у тебя такие вещи получаются?
— Искренне. Я ей сочувствую, тяжелая жизнь у человека. А своих тебе ещё обучать нужно. По сценарию они должны были вызвать чувство легкого беспокойства, а не пугать и не доводить до обморока. К тому же явная небрежность в подготовке. Где ты видела строителей с маникюром?
А запах? Кто из них дорогой парфюм использует? Вы расслабились за эти годы. Анна Ивановна от стресса на мелочи внимания сейчас не обратила, но ты же знаешь женщин, пройдет время, и она может вспомнить эту историю и задуматься. А контакт очень хороший и важный сейчас и, возможно, на будущее.
Репутация у неё в её агентстве очень хорошая, нареканий не было и отзывы на высшем уровне. Да и женщины такого типа очень востребованы в этой сфере. Ты, Гюль, старайся её удержать и в этой операции и на будущее.
— Это только ты такие вещи видишь, зря ты «внуков» бросил, с тобой у нас лучше получалось. Слушай, почему-то от тебя сигнал с задержкой идет, как у тебя? Стоит беспокоиться?
— Стоит, и всегда. И список слов, которые произносить в эфире нельзя, нужно обновлять постоянно. Сейчас задержка потому, что я звоню через три промежуточных звена.
— Вот теперь я тебя узнаю — безопасность в кубе. Все наши этот твой список назубок выучили. Ты эту Анну Ивановну куда-то в конкретный дом хочешь после этого дела пристроить?
— Не будь такой догадливой, а то не будет счастья в личной жизни. Да, есть у меня план. Один нехороший человек, по случаю ожидаемого увеличения своей семьи, будет подыскивать прислугу.
— Для Анны Ивановны цели обычные? Взятки, обналичка, липовые договоры, подставные фирмы?
— И это тоже, по обычной схеме. Но здесь что-то необычное есть на его детей. Что-то в глазах у нашей протеже я увидел, когда она о них говорила. Возможно, что они все границы перешли, о чём отец, скорее всего, не знает. Перспективно. А ребят своих ты пожестче.
Перед таким заданием их нужно на денёк на стройку отправить. Всё должно быть натуральным — и вид внешний, и запах. Это серьёзно. Сейчас они в метро спустились. Будь там грамотный мент на входе, мог бы заинтересоваться, почему строители такие чистенькие, и пахнут не бетоном, а духами дорогими.
— У них все документы настоящие, без сучка и задоринки.
— Ещё того хуже. Такое несоответствие может напугать органы. Тут и до ФСБ недалеко. Хочешь узнать, как у нас с террористами борются?