«Первый». Том 4
Шрифт:
— Не могу уснуть, хоть тресни. Всё сюда тянет. Отдохни ты вместо меня, Апулей. Я тут за всем присмотрю.
В самом деле, пока всё под контролем, мне пару часов надо отдохнуть.
— Хорошо. Михалыч — старший. Я на пару часов отлучусь.
Телепорт в подземный город. В моем доме тихо. Должно быть, Лизка и Пух вышли и спят дома. Я зашёл в свою спальню и лёг в кровать.
ВЫХОД.
Светлана летела на Порше по дороге в Питер. Куда, зачем — она не знала, и было это не важно. Перед глазами стояли картины из подвала, в ушах звучали крики. С ужасом она вспоминала, что видела
Кровь лилась на его лицо и одежду, но её будущий свёкор на это внимания не обращал. От ужаса она хотела выть. Она стремилась уехать как можно дальше. Слезы застилали глаза. Там остались живые люди, они просили её их добить и избавить от мук. Надо ехать! Ехать от этих людей, от этого ужаса. Скорость она превысила сразу и неслась, не глядя на спидометр. Ей везло — зима была тёплой, и дорога находилась в приличном состоянии. Да и транспорта в такой праздник не было совсем.
Ближе к городу она слегка опомнилась. Ведь догонят и вернут. Заставят жить над этим подвалом. НЕ МОГУ!!! Этого я точно не могу. Через многое ей уже приходилось в себе переступать, бросать друзей, может даже любовь. Ведь было же что-то такое в школе. Настоящее. Но все вокруг говорили ей, что это детство и всё пройдёт, не надо жизнь портить. Впереди — карьера и богатые поклонники. Муж миллионер.
На самом деле, впереди был этот подвал. Говорил ей Мих, что деньги в девяностые без крови не делали, и все, кто тогда нажился — по локоть в крови. Тут она опять вспомнила локти лощёного и богатого Андрея Павловича. Локти, на которые брызгала кровь из глазницы ребёнка — мальчика пяти лет, которого Прохоров пытал на глазах у родителей. Её опять затошнило.
Что делать, куда бежать? Домой нельзя. Хорошо, что мать уехала в Таиланд и жила там со своим новым другом. Там её не найдут. Подруги — светская тусовка из семей таких же олигархов. Прав был Мих — у каждого них есть свой подвальчик, и свои скелеты в шкафу. Мысли её от быстрой езды прояснились. Машину надо бросать срочно. В ней полно электроники, и её найдут сразу.
Притормозив возле компании загулявших кавказцев, она выбежала из машины, оставив ключ в замке и дверь открытой. После чего побежала в обратную сторону, к станции метро, которую только что проскочила. В далёкие школьные годы Мих угнал по её просьбе машину покататься, а потом так же оставил на улице возле потенциальных лохов, готовых взять на себя чужую шалость.
Эх, Мих, где-то ты сейчас? Кому ещё предложения делаешь?
Наташка. Её ПАПа не знает, и её номера телефона нет нигде в моих записных книжках. Телефон Наташки она помнила наизусть со школы, ещё старый, проводной. Может, не выбросила ещё этот хлам? Если нет, то можно доехать и без звонка. Да и звонить нельзя, по телефону её найти могут.
— Чёрт, про телефон забыла.
Всю электронику Светлана вынула и, завернув в пластиковый пакет, хотела уже выбросить в урну. Но вдруг вспомнила про тот угон. Мих говорил, что надо прокладывать ложный след. Она огляделась. На шоссе стояла фура дальнобойщика, сам он шёл к ларьку у метро.
Видно — поесть, выпить или уколоться приспичило. Она подошла к фуре и засунула пакет между кабиной и контейнером, в надежде, что если и выпадет, то за городом, и это добавит ей время для побега. Куда бежать? Как и на что дальше жить? Эти мысли она гнала от себя. Наташка — больше некуда. Да ещё не попадать
Погибла в погоне за зелёными бумажками. Теперь их у неё много, и что?
У пьяного в хлам деда Мороза она купила его наряд. С бородой и в красном кафтане, с белой оторочкой, вошла на станцию метро. Народу было мало, но все весёлые. Её поздравили с Новым годом раз десять. До Сенной доехала быстро. До Крюкова канала по Садовой пройтись пешком — как поход в детство.
Вот и дом Наташки. А если дома нет? Или переехала? А вдруг не пустит или, узнав, куда я вляпалась, прогонит, или ещё хуже — продаст подругу за хорошие деньги. Нет. Наташка не такая. Поругаться — это да, пощёчину влепить кому угодно — это тоже она. Но не предаст, накормит и обогреет. Лишь бы дома была.
Что же я за сука такая. Та единственная, к кому я припёрлась без звонка, с кучей проблем ночью в Новый год, даже в записной книжке не значится у меня, и не видела я её столько лет.
Дверь в парадную была открыта, её придерживала маленькая девочка, видно прибежала первая и ждала семью.
— С Новым Годом, малышка.
Светлана протиснулась мимо ребёнка.
— Ты не настоящий Дед Мороз, у тебя мешка нет с подарками.
Обвиняющий голосок снял с души половину тяжести.
— Будут тебе ещё подарки.
Пообещала Светлана, надеясь на родителей ребёнка. Вот и дверь заветная. Даже сердце забилось. Звонок на двери тот же.
— Ты что, пьянь залётная, адрес по бумажке уже прочитать не можешь?
Наташка смотрела на странного Деда Мороза со смесью изумления и сочувствия. Допился, бедолага.
Глава 19\4
— С Новым Годом, подруга. Пустишь или прогонишь?
— Светка? Твою мать.
Наташка удивлённо вглядывалась в глаза школьной подруги и, что-то увидев в них, молча отошла, пропуская гостью в дом.
Сидя на знакомой с детства кухне, Светлана рассыпалась. Слезы залили её глаза. Впервые в жизни они обнялись.
Что дело плохо, Наташа поняла сразу. Дорогущее платье, поверх него дешёвый наряд с запахом перегара, да еще эта борода. Но спрашивать не стала. Ждала, когда всё само вытечет. Может, Миху позвонить? Похоже, серьёзно всё. Он много раз мозг проедал своей осторожностью. Но решила ещё подождать, мало ли, может и обойдётся. Да и сводить этих двоих ей было нельзя. Узнают, как она их тогда развела — убьют. Может и не убьют, но хорошего будет мало.
Через четверть часа она уже звонила без перерыва. Слала СМС и писала на почту. Ответа не было.
— Неужели в игре, гад, — думала она, — вот все мужики такие, когда нужны — их нет, и наоборот.
Рассказ Светланы её потряс. Все знают, что в девяностые годы происходило, но реально столкнуться с таким — это было страшно. Но, что пустила подругу юности, Наташа не жалела, даже не задумалась ни разу.
Хотя теперь им обеим было необходимо скрыться. Что Прохоров и его банда вычислят все контакты Светланы, она не сомневалась. Детективы смотреть она любила, да и Мих повёрнут был на безопасности. И не только секса. Где ж он пропадает-то. С момента, как она начала звонить, прошло уже две минуты. Но никто не перезванивал. Гад, год буду без секса мурыжить. Хотя в свете Светы — это ещё кто кого мурыжить будет. Этих двоих на пять минут оставь одних, и через девять месяцев: «Наташенька, будь крестной нашему малышу».