Первый блицкриг. Август 1914
Шрифт:
«Мы должны точно знать, как будет продолжаться операция, — требовал Крафт. — Я полагаю, что «вариант 3 действует».
«Нет, нет, — отвечал полковник Таппен, начальник оперативного отдела. — Мольтке еще не решил. Если Вы подождете V телефона минут пять, я, может быть, передам Вам желаемый приказ. — Менее чем через пять минут он ответил: — Действовать в направлении Эпиналя».
Крафт был поражен.
«В течение этих пяти минут я почувствовал, что было принято решение, чреватое самыми непредвиденными за всю войну последствиями».
«Действовать в направлении Эпиналя» означало наступление через Труэ-де-Шарм — фронтальную атаку на французские укрепленные линии, вместо того чтобы сберечь 6-ю и 7-ю армии в качестве
Провал наступления в Лотарингии не обескуражил Жоффра. В контрнаступлении Рупрехта, в котором активно участвовало и германское левое крыло, он увидел удобный момент для начала своего наступления против германского центра.
Уже зная об отступлении Кастельно от Моранжа, Жоффр ночью двадцатого августа дал сигнал к наступлению в Арденнах, центральному и главному маневру «плана-17». В то же самое время, когда 3-я и 4-я армии вступили в Арденны, он приказал 5-й армии начать наступление через Самбру против «северной группы» противника, как называл главный штаб правое крыло германской армии. Он отдал этот приказ, даже получив известие от полковника Адельберта и Джона Френча о том, что бельгийцы и англичане не окажут ожидаемой поддержки. Бельгийская армия, за исключением одной дивизии у Намюра, вышла из соприкосновения с противником, а английская армия, как сообщил ее командующий, не будет готова еще в течение трех или четырех дней.
Помимо этих изменений, сражение в Лотарингии продемонстрировало серьезные ошибки в принципах ведения боя. Они были признаны еще шестнадцатого августа, когда Жоффр разослал всем командующим инструкции относительно необходимости «ожидать артиллерийской подготовки» и избегать «необдуманного попадания под огонь противника».
Тем не менее Франция придерживалась «плана-17» как единственного средства для достижения решающей победы, а он требовал наступления теперь или никогда. Единственной альтернативой было бы сразу переключиться на защиту границ, но это по самому духу для французского военного организма было невозможно.
Более того, Генеральный штаб был убежден, что у французских армий будет численное превосходство в центре. Французы не могли отделаться от теории, доминировавшей над всем планированием, что немцы в центре будут ослаблены. Исходя из этой уверенности, Жоффр и отдал приказ о всеобщем наступлении в Арденнах и на Самбре двадцать первого августа.
Местность в Арденнах не годилась для наступления. Она была покрыта лесом, холмами и медленно поднималась вверх с французской стороны. Между холмами было много оврагов, прорезанных многочисленными ручьями. Цезарь, которому потребовалось десять дней, чтобы пройти через Арденны, назвал их леса «местом, полным ужасов», с грязными дорогами и постоянными туманами. И хотя с тех пор многое изменилось — появились дороги, деревни и два или три города, а густые леса, удобные для засад, оставались.
Французские штабные офицеры неоднократно изучали эту местность до 1914 года и знали ее. Несмотря на их предупреждения, Арденны все же были выбраны местом для прорыва: предполагалось, что здесь, в центре, сила немцев будет наименьшей, французы убедили себя в удобстве использования этой местности для боя, исходя из теории, что ее труднодоступность, как заявил Жоффр, «делает ее благоприятной для стороны, которая, как наша, слабее в тяжелой артиллерии, но сильнее в полевой». Мемуары Жоффра, несмотря на повторяющееся «я», были составлены и написаны группой военных авторов и представляют тщательную и фактически официальную точку зрения Генерального штаба, господствовавшую до и в течение 1914 года.
Двадцатого августа французский штаб, сочтя, что движение немцев через фронт является маршем к Маасу, решил, что Арденны сравнительно «свободны» от противника. Поскольку Жоффр намеревался сделать свое наступление неожиданным, он запретил производить поиск разведчиков, опасаясь, что те войдут в соприкосновение с противником до главной схватки, Французы своего добились, но их тоже ждала неожиданность.
Нижний угол Арденн вклинивается во Францию в верхней части Лотарингии, в железорудном районе Брийё, оккупированном прусской армией в 1870 году. Тогда железная руда там еще не была обнаружена, и район не входил в ту часть Лотарингии, которая была аннексирована Германией. Центром района был Лонгви, стоявший на берегу Шьера, и честь взять его была предоставлена кронпринцу, командующему германской 5-й армией.
Тридцатидвухлетний королевский отпрыск был узкогрудым, сутулым созданием с лицом лисы и совсем не походил на своих пятерых крепышей братьев, которых императрица с годичными промежутками дарила мужу. Кронпринц производил впечатление физической хрупкости и, по словам одного американского наблюдателя, «весьма заурядных умственных способностей», в отличие от своего отца. Позер, любитель внешних эффектов, он страдал от антагонизма к своей родне, обычного у старших сыновей всех королей, и выражал его также обычным способом — политическим соперничеством и мотовством. Он выставлял себя поборником наиболее агрессивного милитаристского курса, и в берлинских магазинах продавалась его фотография с надписью: «Только полагаясь на меч, мы можем добиться места под солнцем. Места, принадлежащего нам по праву, но добровольно нам не уступаемого».
Задача 5-й армии кронпринца вместе с 4-й армией герцога Вюртембергского заключалась в том, что они должны были играть роль оси правого крыла, медленно двигаясь вперед в центре, в то время как оно совершало свой охватывающий маневр, 4-я армия должна была наступать через северные Арденны на Нёфшато, а 5-я — через южные Арденны на Виртон и два французских города-крепости — Лонгви и Монмеди. Штаб кронпринца был в Тьоивиле, называемом немцами Диденхофен. Окруженный «мрачно настроенным» населением, завидуя славе тех, кто взял Льеж, и продвижению правого крыла, кронпринц и его штаб лихорадочно жаждали действий. Наконец девятнадцатого августа поступил приказ о выступлении.
Против армии принца располагалась французская 3-я армия под командованием генерала Рюффе. Единственный проповедник тяжелой артиллерии, он был известен под прозвищем «поэт пушек» за красноречивое их воспевание. Он не только ставил под сомнение всемогущество 75-миллиметровок, но даже осмелился предложить и использовать в качестве наступательного оружия самолеты и ратовал за создание военно-воздушного флота в составе 3000 самолетов.
Идея его не понравилась. «Ну, это для спорта!» — воскликнул генерал Фош в 1910 году, считая, что в военном отношении пригодность авиации «равна нулю». Но на проходивших на следующий год маневрах генерал Галлиени при помощи авиаразведки захватил полковника Главного военного совета со всем его штабом. К 1914 году Франция уже имела аэропланы в армии, а генерала Рюффе все еще считали человеком «слишком пылкого воображения». К тому же он обычно никогда не слушал штабных офицеров, указывавших, что ему делать, и нажил врагов в главном штабе еще до того, как вошел в Арденны. Штаб его находился в Вердене, а задача, поставленная перед армией, заключалась в том, чтобы отбросить противника на линию Мец — Тьонвиль и блокировать его там, возвратив в ходе наступления район Брийё. Пока он теснил бы немцев справа, от германского центра, 4-я армия генерала Лангля де Кари, должна была наступать слева. Обе французские армии прорвались бы через центр и оторвали бы германское правое крыло у самого плеча.