Первый блицкриг. Август 1914
Шрифт:
Во второй половине дня двадцать пятого августа, когда Смит-Дорриен прибыл в Ле-Като несколькими часами раньше своих войск и начал разыскивать главнокомандующего, выяснилось, что Френч уже уехал. Остался пока только сэр Арчибальд Мэррэй, трудолюбивый начальник штаба. Обычно спокойный, уравновешенный и внимательный, прямая противоположность своему начальнику, он являлся хорошим дополнением Френчу, когда тот находился в возбужденном состоянии, но поскольку по натуре Мэррэй был осторожным и пессимистичным, это постоянно передавалось Френчу. Усталый от перенапряжения и множества работы, Мэррэй не мог ничего сообщить Смит-Дорриену о местонахождении
Когда войска Хейга входили в Ландреси, они столкнулись на дороге с воинской частью. Солдаты были одеты во французскую форму, и офицер говорил по-французски. Неожиданно они «без всякого предупреждения бросились в штыки». Оказалось, что это были солдаты IV корпуса Клюка, намеревавшиеся, как и англичане, провести ночь в Ландреси. В этой стычке с каждой стороны участвовало по два полка и по артиллерийской батарее, но Хейг из-за постоянного напряжения к темноты решил, что отражает «серьезное наступление», и I телефонировал в штаб, прося «прислать помощь… Положение очень критическое».
Получив подобное донесение от хладнокровного Хейга, Френчу и его штабу ничего другого не оставалось, как предположить, что I корпус находился в чрезвычайной опасности.
Мэррэй, присоединившийся к главному штабу в Сен-Квентине, изучал за столом карту, когда адъютант принес телеграмму. Через секунду другой офицер обнаружил, что Мэррэй в обмороке. Сэр Джон был поражен не меньше — с неустойчивым настроением, чувствительный к настроениям других, он долго находился под влиянием этого сдержанного и образцового офицера, который командовал I корпусом. В 1899 году Хейг одолжил Френчу 2000 фунтов стерлингов, чтобы тот расплатился с кредиторами, иначе ему пришлось бы распроститься с армией.
Теперь, когда Хейг просил помощи, Френч немедленно усмотрел в этом обход или еще хуже — прорыв противника между I и II корпусами. Предполагая худшее, главный штаб отдал приказ, изменивший направление отступления корпуса Хейга на следующий день с юго-восточного на южное. В результате этого корпус двинулся по другому берегу У азы, контакт с корпусом Смит-Дорриена был утерян и восстановлен только лишь через семь дней.
Преувеличенная и поспешная оценка Хейгом стычки у Ландреси не только вызвала разделение английских сил, но и имела куда большие последствия. Она усугубила тревогу впечатлительного командующего до такой степени, что он еще более укрепился в намерении вывести английскую армию из тяжелого положения, сделав себя еще более уязвимым для последующего удара. В тот момент, когда суматошная ночь двадцать пятого августа уступала место рассвету, Смит-Дорриен прислал сообщение: противник слишком близко подошел ко II корпусу, ему придется остановиться и принять бой у Ле-Като. Пораженный главный штаб считал его уже погибшим.
А случилось вот что. Генерал Алленби, командир кавалерийской дивизии, находившейся на фланге Смит-Дорриена, ночью обнаружил, что холмы и высоты, которые он должен был занять, чтобы прикрыть отступление на следующий день, уже заняты противником. Не имея возможности связаться с главным штабом, он в два часа утра прибыл к Дорриену для консультации. Алленби доложил, что враг изготовился к нападению и наверняка атакует на рассвете. Если II корпус «немедленно и в темноте не уйдет», он будет вынужден начать бой вместо марша. Смит-Дорриен собрал дивизионных командиров, сообщивших, что некоторые подразделения еще подходят, отставшие солдаты разыскивают свои части, все сильно измотаны. Они добавили также, что дороги забиты обозами и беженцами, а в некоторых местах сильно размыты ливнем.
В маленькой комнате воцарилось молчание. Немедленно отправиться было невозможно, а остаться на месте и принять бой означало не подчиниться приказу. Поскольку телефонной связи с главным штабом не было, командир корпуса должен был решать сам. Повернувшись к Алленби, Смит-Дорриен спросил, будет ли тот подчиняться его приказам. Алленби ответил утвердительно.
«Решено, господа, мы будем драться», — объявил Смит-Дорриен, добавив, что попросит генерала Сноу, командира только что прибывшей 4-й дивизии, поступить под его командование. Донесение с изложением принятого решения было отправлено на автомашине в главный штаб, где вызвало ужас в пять часов утра.
Генри Вильсон, такой же импульсивный, как и Мессими, кинулся в другую крайность — пораженчество. Когда наступательный план, составителем которого он был с английской стороны, рухнул, он рухнул вместе с ним. По крайней мере, временно, что весьма сказалось на его начальнике, находившемся под его значительным влиянием. Несмотря на то что он долго не мог оставаться угнетенным и был единственным, кто поддерживал дух штаба в последующие дни, он был убежден в грядущей беде и, возможно, чувствовал себя виновным.
Немедленно был отправлен посыльный на мотоцикле, чтобы вызвать Смит-Дорриена к ближайшему телефону.
«Если вы останетесь на месте и будете сражаться, то повторится новый Седан», — передал ему Вильсон.
Находясь на расстоянии сорока двух километров от опасности, он пытался убедить Смит-Дорриена, что она не может быть особенно велика, поскольку «немцы, дерущиеся с Хейгом, не могут драться с вами». Смит-Дорриен терпеливо еще раз объяснил обстановку и добавил, что в любом случае уже невозможно оторваться от противника, так как бой уже начался и он слышит орудийную стрельбу.
«Желаю удачи тогда, — ответил Вильсон. — Ваш голос — первый жизнерадостный голос, который я слышу за три дня».
В течение одиннадцати часов двадцать шестого августа II корпус и полторы дивизии генерала Сноу вели у Ле-Като арьергардный бой, подобный тем, которые французская армия вела ежедневно.
В этот день фон Клюк отдал приказ продолжать «преследование разбитого врага». Являясь самым верным последователем концепции Шлиффена «коснуться плечом пролива», он все еще двигался на запад и, чтобы завершить обход англичан, приказал своим двум корпусам правого крыла совершить форсированные марши в юго-западном направлении. В результате они вообще не действовали против англичан в этот день, а «наткнулись на крупные французские силы». Это были территориальные дивизии д'Амада и кавалерия Сордё, которых Смит-Дорриен информировал о происходящем. Своими маневрами они прикрыли английский фланг и задержали германцев.
Позднее Смит-Дорриен признавал: «Храбрые действия территориальных дивизий были для нас крайне важны, иначе почти наверняка двадцать шестого против нас действовал бы еще один корпус».
На левом фланге фон Клюка из-за плохой разведки или неумелого маневрирования бездействовал еще один корпус, так что, хотя Клюк и превосходил в силах, против трех дивизий Смит-Дорриена у Ле-Като действовали только три германских. Однако Клюк подтянул артиллерию пяти дивизий, и на рассвете они открыли огонь.