Первый Блицкриг. Август 1914
Шрифт:
План Шлиффена последовательно логичен:
1. Война с Францией неизбежна.
2. В сложившихся политических условиях это может быть только война на два фронта.
3. При заданном соотношении сил единственная возможность выиграть такую войну — это разгромить войска противников по частям, воспользовавшись преимуществом, которое предоставляют действия по внутренним операционным линиям.
4. По условиям и местности быстрая победа над русской армией невозможна. Следовательно, первый удар должен быть нанесен на Западе.
5. Французская армия должна быть разгромлена до полного развертывания сил
6. Ввиду нехватки сил маневр на окружение должен быть асимметричен.
7. Французская линия крепостей не может быть быстро прорвана и, следовательно, должна быть обойдена.
8. Такой обход можно провести только через нейтральную территорию — Бельгию или Швейцарию. По условиям местности второй вариант неприемлем.
Шлиффен пришел к выводу о необходимости нарушить нейтралитет Бельгии, гарантированный всеми великими державами, в том числе самой Германией и Великобританией.
Итак, план Шлиффена подразумевал вступление в войну Великобритании, крайне негативную позицию США и иных нейтральных стран. К вооруженным силам противников Германии (и без того превосходящих немецкие) добавлялись шесть бельгийских дивизий и три крепостных района — Льеж, Намюр, Антверпен. «Сдавалась» противнику Восточная Пруссия, Галиция, Эльзас с Лотарингией, Рейнская область. Пожалуй, ни одна операция не требовала такого серьезного обеспечения и не подразумевала столь огромного риска. И все это — только ради выигрыша темпа!
Дело в том, что при всех остальных вариантах шансов на победу не было вообще. Здесь же выигрыш темпа мог трансформироваться в нечто более реальное:
1. По окончании развертывания Правого крыла шесть бельгийских дивизий попадали под удар 35–40 немецких и должны были быть списаны со счета (вместе с крепостными районами). Германия получала возможность пользоваться богатой дорожной сетью Бельгии и Фландрии.
2. Марш-маневр правого крыла приводил к захвату побережья Фландрии и в дальнейшем — портов Ла-Манша, что создавало угрозу Англии.
3. В течение десяти-двенадцати дней движение армий правого крыла должно было осуществляться в оперативном «вакууме» — при полном отсутствии сопротивления противника. За это время обходящее крыло, усиленное резервами, успевало развернуться на линии франко-бельгийской границы, выходя на фланг частям союзников.
4. В этих условиях контрманевр противника неизбежно запаздывал. Превосходящие немецкие силы все время выходили бы во фланг войскам союзников, угрожая их тылу и заставляя прерывать бой. Отступление союзных армий происходило бы в условиях сильного флангового давления и, следовательно, неорганизованно. Союзные войска, стремясь выскользнуть из-под удара, вынуждены были бы отступать на юг, затем — на юго-восток, что не могло не привести к перемешиванию войск и окучиванию их юго-восточнее Парижа.
5. Французская столица, являющаяся важным узлом дорог, политическим и духовным центром Франции, захватывалась в ходе операции без боя.
6. Итогом наступательного марш-маневра через Бельгию и Северную Францию должно было стать колоссальное сражение, которое союзникам пришлось бы вести с «перевернутым» фронтом юго-восточнее Парижа. Это сражение, начатое немцами в идеальной психологической и стратегической
Итак: «Пусть крайний справа коснется плечом пролива Ла-Манш. Равнение направо, слева чувствовать локоть».
Расчет операции по времени: развертывание — 12 дней, марш-маневр через Бельгию и Францию — 30 дней, решающее сражение — 7 дней, «прочесывание» территории и уничтожение остатков армии союзников — 14 дней. Всего 9 недель. Переброска сил на Восток могла начаться между 36-м и 42-м днями операции.
План Шлиффена был шедевром, но он требовал от исполнителей геометрической точности и отчаянной смелости. От Генерального штаба он требовал еще и тщательной проработки деталей.
Первой проблемой была общая нехватка сил для задуманного маневра. Шлиффен решил ее простым и революционным путем: составил из резервистов старших призывных возрастов резервные корпуса и включил их в боевую линию.
Трудности представляли ключевые фортификационные сооружения Льежа и Намюра, которые нужно было взять не быстро, а очень быстро, поскольку Льеж входил в зону оперативного развертывания 1-й германской армии. Оперативно эта задача была решена созданием (из соединений мирного времени) виртуальной «льежской армии», которая предназначалась для решения одной-единственной задачи — штурма Льежа — и расформировалась сразу после ее выполнения. Технически подвижность «льежской армии» обесточивалась приданием ей парка сверхтяжелых артиллерийских орудий (выполнено уже при Мольтке).
В плане Шлиффена основополагающую роль играла геометрия исполнения. Ведущей силой наступления должна была стать правофланговая армия (в 1914 году — 1-я армия фон Клюка). В движении на запад, юго-запад, юг-юго-запад и юг она должна была опережать другие армии Правого крыла (в 1914 году — 2-я армия фон Бюлова и третья Хаузена), так же, как те должны были обгонять армии Центра. Практически на первом этапе операции все армии двигались по дугам концентрических окружностей, причем центр этих окружностей лежал где-то в южных Арденнах. При этом путь, который предстояло пройти 1-й армии, был вдвое больше пути 3-й армии и в четыре раза превосходил протяженность маршрута 5-й армии. Это подразумевало либо «торможение» центральных армий, либо огромный (свыше 40 км в сутки) темп движения 1-й армии. В противном случае 1-я армия начинала отставать, превращаясь из ударной группы во фланговое прикрытие (против несуществующего противника), центр выпячивался вперед, и вся партитура наступления разваливалась.
Шлиффену необходимо было любой ценой выиграть время. Нужно было замедлить продвижение центральных армий и ускорить темпы операции на правом фланге.
Первая задача решалась легко.
Шлиффен до предела ослабил войска не только в Эльзасе — Лотарингии, но и в Арденнах. Он предполагал, что противник начнет две наступательные операции: вторжение в Эльзас по соображениям психологического порядка и наступление в Арденнах по соображениям стратегическим. Шлиффен отдавал себе отчет в том, что его грандиозный обходный замысел станет в общих чертах известен противнику. У французов было два возможных ответа: