Первый эйдос

Емец Дмитрий Александрович

– Самые вкусные новости – хорошо просроченные новости. У нас с Улитой была клиентка, которая любила продукты с тухлецой, – заметил он.

– ТАК ВЫ ЗНАЛИ?

– Никто не говорил мне этого напрямую. Но я умею думать. То, что у Лигула новый фаворит, стало ясно, когда в резиденцию ввалилась эта миловидная немногословная особа и устроила погром.

– Прасковья – наследница Лигула? – усомнился Меф.

– Скажем так: возможная. Прасковья гораздо удобнее для Лигула, чем ты, – сказал Арей.

– Почему удобнее? – спросил Меф.

Девушка с косящими глазами не казалась

ему такой уж мирной и послушной овечкой.

– Ну, во-первых, он сам ее воспитал и по-своему к ней привязан. Хотя на привязанность Лигула я полагаться бы не стал. Он из тех, кто долго и с удовольствием ласкает щенка, после чего бросает его живым в котел. Есть и другая причина.

Арей ухмыльнулся. Было заметно, что эта вторая причина развлекает его.

– Лигул наконец смекнул, что сажать на трон уродца без эйдоса двусмысленно. Тартар полон честолюбцев. У всякого хватит ума сообразить, в чьем дархе эйдос владыки и кто, соответственно, дергает нити марионетки. С Прасковьей же не все так просто. Ее эйдос очень странный. Он крупный, яркий, но почему-то совсем не влияет на ее личность.

– Значит, все-таки Прасковья, – сказал Меф.

– Не исключено. Но чтобы через пару лет посадить ее на трон (и править вместо нее, а это главный интерес Лигула), горбуну не хватает одного маленького пустячка.

– Какого?

– Лигулу мешаешь ты. У тебя силы Кводнона, которые нужно отдать Прасковье. Только в этом случае она получит моральное право управлять мраком. Бонзы мрака не особо щепетильны, но признают лишь того, в ком будет его дар. Лигулу это великолепно известно.

– Значит, меня должны прикончить. И теперь каждую секунду надо ждать убийцу, – сказал Меф, констатируя факт.

Арей с сомнением прищелкнул языком.

– Это вряд ли. Прикончить тебя Лигул мог еще в Тартаре. Нет, если бы ему достаточно было твоего физического устранения, тебя давно бы уже не существовало.

– И чего же он тянет? – спросил Меф.

Мечник досадливо скривился. Нет ничего тоскливее очевидных вопросов.

– Должно быть, флюиды Мошкина просочились из приемной. Ты упорно отказываешься думать самостоятельно, синьор помидор! Интересно, это у тебя принципиально или как?.. Я же сказал, что Лигулу нужен твой дар. Если тебя банально прикончить – дар упорхнет в пространство. Пшик! – и он исчез, сгинул! Жди потом сотни лет, пока дар надумает вернуться. И едва ли он изберет того, кого укажет ему маленький умный горбун.

– Выходит, мне бояться нечего? – спросил Мефодий.

– Наивный горный баран тоже думал, что головы других баранов выглядывают из стены над камином потому только, что им это нравится… – отрезал Арей.

На ковре возле него вновь появились портреты гладиаторов. Мечник перебирал их и хмурился, когда ему не сразу удавалось вспомнить лицо.

Мефодий уже уходил, когда барон мрака негромко сказал:

– Думаю, подсылать к тебе Лигул никого больше не будет. Ему достаточно, что ты сам носишь свою смерть. И даже мой меч тебе не помощник. Это только твоя битва.

Глава 15

Deus Ex Machina

В сущности, самое распространенное бегство всякого

человека – бегство от самого себя.

«Книга Света»

Ирку с ее маниакальной ответственностью мучило, что она не выполнила приказ и не добыла дарх Мефа. Она не сомневалась, что валькириям об этом уже известно, и их таящийся до поры до времени гнев рано или поздно прорвется наружу.

Больше собственной участи ее волновала судьба Мефа. Не случится ли так, что однажды перед ним вырастет Таамаг, а в следующий миг он повиснет на ее копье? Возможно, с Таамаг Меф еще справится. Он не из тех, кого испугаешь обилием мощной плоти. Но, кроме Таамаг, есть мрачная Радулга, есть гипнотически плавная в своей смертоубийственности Хаара, есть холеная Ильга и, наконец, яростная Филомена, для которой смерть Буслаева – прекрасный повод добавить еще одну косичку.

– Я пойду к Гелате! – решила Ирка, не замечая, что думает вслух.

– Давно надо было, гадкая мерзайка! – одобрил Антигон.

– Ты что, знаешь, где живет Гелата?

Кикимор ухмыльнулся. Разгладил рыжие бакенбарды. «Мне известно гораздо больше, чем меня догадались спросить!» – говорил весь его вид.

Ирке почему-то грезилось, что остальные валькирии должны обитать как минимум в Междумирье. Они застыли, как изваяния, грозные, с копьями, в броне, и ждут сигнала, чтобы броситься в гущу мрака, нанося разящие удары. Поэтому она очень удивилась, когда полтора часа спустя Антигон остановился у панельной девятиэтажки в подмосковном Королеве.

– Я думала, валькирии живут все вместе! Я точно помню, что слышала об этом, – сказала Ирка озабоченно.

– Вместе они тренируются и совершают налеты на мрак. А вот чтобы жить вместе, упаси меня Эдем! Двенадцать громокипящих теток с сильным характером! Да они передрались бы, потому что кто-то вешает мокрую тряпку сушиться на кран, а кто-то так любит губки, что его трясет от одного вида тряпки! – заявил Антигон.

Они вошли в подъезд и в неожиданно чистом и незагаженном лифте (страшитесь валькирий, негодяи!) поднялись на второй этаж.

– Второй? – возмутилась Ирка, когда Антигон, подпрыгнув, нажал на кнопку. – Ждать три минуты лифта! А пешком?

– Ластики у меня свои! Не купленные! – сказал Антигон и показал хозяйке язык.

Ирка позвонила. Оруженосец Гелаты, здоровенный парень с волосами цвета меди, открыл дверь.

– Здорово! – буркнул он.

Его громадные ступни были втиснуты в маленькие женские тапки в форме головы зайчика. Было заметно, что тапки не его, а просто первыми попались на глаза. Кроме тапок, на нем были синяя майка и длинные, ниже колен шорты.

– Привет, мелочь пузатая! – сказал Антигон, который едва доставал оруженосцу до середины бедра. Тот покосился на него как на говорящую обезьянку и зашлепал своими зайчиками в комнату.

Валькирия воскрешающего копья Гелата с ногами стояла на столе и с наслаждением водила по стене валиком. Пушистый валик чавкал, когда его опускали в краску.

– Мне ужасно давно хотелось ее перекрасить! – сказала она, обращаясь к Ирке с высоты стола. – Ну как?

– А не слишком мрачно? – спросила Ирка.