Первый фронт
Шрифт:
Быстро прикинув свои действия, Андрей взбодрился и почти бегом направился к усадьбе. Именно там он мог найти квалифицированную медицинскую помощь, которую решил получить несмотря ни на что.
Спустившись с холма, Вяземский подошел ко входу и… беспрепятственно прошел на территорию поместья. Двое громил грозного вида, обряженные в лакейские ливреи и караулящие вход, даже не шелохнулись.
— Где хозяева? — ухватив под локоть невысокого пузанчика, который командовал слугами, спросил Андрей. Нужно, конечно, было сперва
— Шевалье Пшеновский? — с легким акцентом спросил слегка озадаченно пузан.
— Это ты должен знать, а не я. Так что? Где хозяин?
— Он у пруда вместе с гостями, — ответил пузан и, подозвав одного из слуг, велел отвести к пруду господина…
— Поручик Вяземский, — ответил Андрей, поймав вопросительный взгляд пузана, которого, оказалось, звали Янеком.
Обойдя дом, слуга прошел аллею из вековых дубов и вывел к довольно большому пруду, на берегу которого стояли столы и ходила знатная публика.
Андрей с интересом смотрел на тех, кто был для него поработителями и тиранами, про которых рассказывали в детстве. Однако никаких особых чувств он к ним не испытывал — уж успел сравнить свой мир и мир Александра.
Пока Андрей стоял и рассматривал публику. Важных господ, изнеженных дамочек с зонтиками, нескольких польских офицеров, что с интересом разглядывали его камуфляж и разгрузку, слуга подошел к высокому немолодому, лет за сорок, мужчине в достаточно хорошей физической форме и, чуть поклонившись, что-то сказал ему, на что хозяин, а это явно был именно он, обернулся и с интересом посмотрел на гостя.
Заметив, что тот на него смотрит, Андрей чуть наклонил голову в приветствии, как его учили вести себя в светском обществе в спецчасти НКВД.
Отдав слуге бокал с шампанским, хозяин извинился перед тремя гостями, с которыми вел беседу, и направился к Андрею, продолжая его рассматривать. Появление нового гостя в одежде необычного покроя и цвета стало привлекать внимание гостей, из-за чего разговоры потихоньку стали стихать и все больше людей оборачивались в сторону лейтенанта.
Отдав честь, Андрей представился:
— Поручик Вяземский.
— Шевалье Владислав Пшеновский, — ответил хозяин, продолжая смотреть с легким любопытством.
— Извините, что врываюсь к вам так неожиданно, но наш баркас потерпел крушение, и один дворянин сейчас в горячке лежит у берега, не могли бы вы помочь ему? Очень нужна медицинская помощь.
— Да-да, конечно, — быстро ответил Пшеновский и, развернувшись, громко стал отдавать приказы на польском.
Через десять минут кавалькада всадников в сопровождении двух телег со слугами неслась на полном скаку к лесу.
Еще через полчаса Александра осматривал доктор, оказавшийся среди гостей.
— Нужен немедленный покой и уход. Его нужно вывезти и уложить в теплую постель с грелками, — вынес он вердикт, послушав грудь кривой трубкой.
Стоящий в стороне профессор с интересом осматривал местных представителей польского дворянства, в которых только что чуть не начал стрелять, благо Андрей успел криком предупредить, что идут свои.
После быстрого осмотра слуги положили больного на импровизированные носилки и понесли к телегам, которые остались на дороге. Алевтина и доктор шли рядом с носилками и следили за состоянием Александра.
Андрей с профессором двигались следом, неся рюкзаки с парашютами, кроме одного, который служил постелью больному.
— Узнали? — одними губами спросил профессор.
— Да, у слуг спросил. Российская империя. Царство Польское. Тысяча восемьсот пятьдесят первый год. Сегодня двадцать второе июня. Мы где-то в окрестностях Варшавы.
— Забавно, а я ведь это время хорошо знаю, защиту делал по истории как раз про эти года, — пробормотал Карл Фридрихович, продолжая с каким-то энтомологическим интересом рассматривать одежду местных жителей.
Погрузив Александра на телегу, кавалькада всадников медленно поехала к усадьбе, на ходу обсуждая как незнакомцев, а особенно их одинаковую одежду, которую приняли за охотничью, так и их слегка непонятный говор, пытаясь разобраться, с какого они уезда.
— Будем надеяться, что с Александром все будет в порядке, — сам себе сказал лейтенант, заметив, что показалась усадьба.
Белоруссия.
Кабинет президента Лукашенко.
23 июня. 8 часов утра
В кабинет ворвался секретарь президента со срочным докладом.
— Что? — тревожно спросил Александр Григорьевич, привставая с кресла. Секретарь еще никогда не был так обеспокоен, как сейчас, и сердце президента сжалось в тревоге.
— Портал… Портал закрылся! — выдохнул в два приема секретарь.
— Как!!! — прорычал Лукашенко, ударив кулаком по столу.
— Когда мы протаскивали через портал оборудование для запуска спутника на низкую околоземную орбиту с помощью самолета, то случайно столкнули «Ключ» с места, и он оказался на нашей территории. Случайность.
Из Александра Григорьевича как будто выдернули стержень, и он, плюхнувшись обратно в кресло, несколько секунд сидел сгорбленно, о чем-то усиленно размышляя.
— Осталась только одна надежда, что Александр вернется, — в конце концов сказал он.
Маленькая страна могла разогнать сгущающиеся над ней тучи только с помощью Советского Союза, но никак не в одиночку, и президент это прекрасно понимал.
Потерев переносицу, он вздохнул и своим обычным голосом, как будто ничего не произошло, приказал вызвать Виктора.