Первый год войны
Шрифт:
А вот 244-я стрелковая дивизия в боях не участвовала. Она только сформировалась и находилась в резерве Юго-Западного направления. Командовал дивизией полковник М. С. Истомин, знающий, заботливый и исполнительный командир. Правда, я заметил, что он иногда передоверял своим подчиненным. И в одной из бесед с ним я указал на это. Забегая вперед, скажу, что в боях он командовал частями уверенно.
В таком составе 28-я армия и начинала операцию по освобождению Харькова.
Первая оперативная директива главнокомандующего Юго-Западным направлением была получена 10 апреля 1942 года. В ней предлагалось подготовиться к наступательной операции, накопить не менее четырех
Разработанный штабом армии план операции состоял из трех этапов. Первый предусматривал перегруппировку сил и занятие исходного положения для наступления. В первом эшелоне располагались четыре стрелковые дивизии и во втором - две стрелковые дивизии - 38-я и 162-я. Причем наступление 169, 244 и 13-й гвардейской стрелковых дивизий поддерживалось танковыми бригадами. 175-я стрелковая дивизия, наступавшая в лесистом районе, не имела такой поддержки, но 6-я танковая бригада, располагавшаяся за боевыми порядками 175-й дивизии, имела задачу быть в постоянной готовности поддерживать ее боевые действия.
Второй этап - прорыв оборонительной полосы противника и выход на рубеж Черкасское-Лозовое, Большая Даниловка, хутор Кулиничи. Этот этап как основа операции был тщательно отработан и изучен с командирами стрелковых дивизий и танковых бригад, а последние еще отрабатывали его по своим участкам с командирами частей и батальонов. В ходе боя мы намеревались ввести в прорыв группу развития успеха в составе 3-го гвардейского кавалерийского корпуса (5-я, 6-я гвардейские и 32-я кавалерийские дивизии), 6-й гвардейской танковой и 34-й мотострелковой бригад. Поэтому вопросы обеспечения и четкого взаимодействия всех родов войск с группой развития успеха требовали пристального внимания.
На третьем этапе предполагалось освобождение Харькова. Этот этап нами не отрабатывался, о его содержании в плане было сказано вскользь, так как в ту пору у нас еще не было опыта боев за крупные города. К тому же мы были твердо уверены, что, если обойдем Харьков, гитлеровцы не будут его оборонять, потому что сил у них было немного. Об этом свидетельствовали данные разведывательного отдела Юго-Западного фронта. В частности, перед фронтом 28-й армии враг имел две пехотные и одну танковую дивизии, а в резерве 6-й полевой армии находилось всего 3-4 дивизии.
Получая такую информацию о соотношении сил, естественно, хотелось как можно скорее ударить по врагу. Желанный успех казался близким, и это настраивало всех нас оптимистично. Освобождение Харькова для всех бойцов и командиров было желанной целью.
Харьков... Это слово не сходило с уст политработников, агитаторов, со страниц стенгазет, боевых листков.
Наступаем!
Итак, 12 мая начинаем наступление. Все продумано, подсчитано, расставлено. Невидимая для врага пружина взведена и будет спущена с первым залпом артиллерийской подготовки в 6 часов 30 минут утра. Я вместе с начальником артиллерии полковником А. А. Гусаковым находился на вспомогательном пункте управления, построенном на высоте 160,3, которая находится южнее Шатохино. ВПУ, пожалуй, несколько удален от переднего
Ночь. На левом фланге взлетают ракеты, слышны пулеметные и автоматные очереди. Наверное, наша разведка нарушила сон немцев.
На правом фланге и в центре часто стреляют зенитные орудия и пулеметы, слышны глухие взрывы бомб. Это наши ночные бомбардировщики наносят удары по Перковцам, Байраку, Купьевахе. Кроме дежурных, все отдыхали. Попытался и я уснуть. Тщетно. Все время не дает покоя мысль: а можно ли верить данным нашей фронтовой разведки? Ведь сколько раз с начала Великой Отечественной войны и в Юго-Западном, и Южном фронтах данные фронтовой разведки оказывались далекими от истины. Правда, бывало и иначе. Например, в период подготовки и проведения Барвенково-Лозовской наступательной операции фронтовая разведка правильно определила силы, состав и резервы противника.
На какое-то время мне все же удалось забыться. И, казалось, тотчас услышал:
– Товарищ генерал, уже шесть часов, - это говорил мой адъютант.
Я быстро встал. Подошел к начальнику артиллерии А. А. Гусакову прильнувшему к стереотрубе. Спросил:
– Как идут дела?
– Батареи вновь прибывших артиллерийских полков усиления закончили пристрелку, - доложил он. - Сейчас в штабах артполков обобщают и дифференцируют данные пристрелки по батареям. Через 30 минут начнется артиллерийская подготовка.
Я невольно залюбовался статным, по-кавалерийски подтянутым полковником. Высокий, с открытым симпатичным лицом, ясными голубыми глазами, он всегда отличался безукоризненной выправкой и деловитой собранностью. Прекрасные внешние качества гармонировали с большой внутренней культурой и разносторонними интересами. Гусаков любил и отлично знал артиллерийское дело, был образцом командира-профессионала.
Выслушав его толковый доклад, я приказал дежурному командиру-связисту вызвать к аппарату командиров дивизий.
– "Корма" слушает, - прозвучал в трубке знакомый баритон генерала Кулешова.
– Как дела?
– Все в порядке, товарищ Первый! - последовал короткий бодрый ответ.
– "Железо", что нового у вас? - обращаюсь к полковнику Родимцеву.
– Плоды зреют, товарищ Первый, ждем урожая, - как всегда, спокойно ответил он.
Так я опросил всех командиров соединенений. Все они с нетерпением ждали. Стрелки часов приближались к 6 часам 30 минутам, но мне казалось, что время остановилось.
Подошел начальник военно-воздушных сил армии и доложил о готовности самолетов на полевых аэродромах к предстоящему вылету. В 7 часов 10 минут пикирующие бомбардировщики и штурмовики начнут обработку артиллерийских позиций врага, скоплений его резервов, танков, автомашин.
Я еще раз напомнил ему о необходимости уделить особое внимание взаимодействию с наземными войсками и своевременному прикрытию их от ударов вражеской авиации.
В 6 часов 30 минут дружно загрохотала артиллерия. Тотчас пришли в движение боевые порядки пехоты и поддерживающие их танки: они занимали исходное положение для атаки. Со своего пункта управления я видел, как артиллеристы разрушали инженерные сооружения немцев, крушили противотанковые препятствия, накрывали огневые позиции артиллерии и минометов.